Легенда, которую поать полагаетъ въ ocH0BaHie вБ1;днаго Генриха“,

и которой,какъ говорить самъ, онъ хочетъ усладить тяжелые часы своихъ чи-

тателей, взата изъ рыцарской жизни и. очевидно. предназначена для неа же.

Это было аскетическое напоминанје рыцарямъ, цйтущимъ юностью и

силой, обладающимъ богатствами и удобствами, что они у Бога не имћ-

ють никакихъ преимуществъ предъ бђдными.

рыцарь Генрихъ фонъ-Уве, какъ говорится въ

быль образцомъ рьщарства. По благородству онъ уподоб-

лялся князьямъ, по богатству же не уступалъ ни одному королю; но онъ

не быль „рыцаремъ онъ не зналъ, что топ, кто облечень въ

должности предъ Богомъ, менгЬе всего имеЬеть заслугь предъ

Нимъ, если онъ не обладаеть и потому:

„sin h0chmuot wart verk@ret

in ein lbben дат geneiget".

т. е. „Его чувство собственнаго достоинства вскор4; превратилось въ Виз-

кую, жалкую жизнь (въ печальное HacTpoeHie духа“). Поэть, съ цТ;.тью

СМИРИТЬ гордость челов1;ка, сравниваеть его въ сјй;дующихъ стихахъ

со свћчою, которая превращается въ пепелъ, когда торить и блестить:

„des тиде wir ап der Кет7.еп sehen

ein wTez bilde geschehen,

daz si z•einer eschen wirt

enmitten d0 si liet birt.

wiT sin von broeden sachen".

т. е. „Это мы можемъ наблюдать на свеьч± и это будеть правильное срав-

HeHie, что она превращается именно тогда въ пепелъ, когда ярко торить;

мы изъ слабыхъ веществъ (т. е. мы люди слабые)“.

На швабскаго рыцаря внезапно нападаетъ „miselsucht” т. е. про-

каза, и онъ вдругь съ высоты низвергается въ глубочайшее (Ад-

cTBie. Общество, любимцемъ котораго онъ быль, отвергаеть теперь его,

обезображеннаго ранами и нарывами. Онъ свои помыслы обра-

щалъ на блага; теперь онъ быль совершенно покинуть и одинокъ.

„d0 тап die swaeren gotes zullt

gesach ап sinem libe,

таппе unde wibe

wart er dO widerzaeme.

по sehent wie дат депаете

er ё der werlte waere,

und war•t па alse unmaere

daz in nienlen детпе ап sach".