ва говорить: что каждый можеть разойтись съ своею

оною, если онъ найдетъ красивте ея, ибо текстъМоусеевъ

объясняется такъ: „если она не найдетъ въ

глазахъ его” относится кь красотв, или кь срамному

двлу•, но MH'BHie Гилеля должно быть принято разъ

навсегда“. (Loc. cit).

Эти неблаговидныя мзста уже достаточно

сдужатъ кь подрыву авторитета устнаго закона. Зпсь мы

находимъ прежде всего, что три талмудическихъ авторите-

та Шамай, Гиледь и Акива —различно объясняютъ смыслъ

Моусеева текста въ див особенной важности дл вс•вхъ

человмескихъ обществъ. На вопросъ—когда и зачто мужь

им•веть право развестись съ своею законъ

долженъ быль отвмать не двусмысленно, но ясно и поло-

житедьно. Разность вышешриведенныхъ доказываеть

что раввины не имми ясныхъ и положительныхъ

касательно этого предмета, и высказывали свои собствен-

ные взгдяаы.

Сдвдовательно, то что существуетъ „устный

законъ“,есть чистая раввинская выдумка, способная обма-

нывать только легковЧныхъ. Но никакимъ образомъ онъ

не можетъ возбудить кь сей взры въ такоиъ чедоввкв—

будь онъ мужчина или женщина,—который относится кь об-

суждаемому предмету критически. Старая Фабула, что буд-

то бы, если раввины разнорвчатъ между собою, то Богъ

изрекаетъ свыше:

„Тоть и го-

воратьсловаБога живаго••,

давно уже потеряла силу. Каждому извйно, что Богъ не

можетъ противормить Самому Себ•в. Никто не повзритъ,

что слова равви Акибы—каждый можетъ разойтись съ сво-

ею женою, если нашедъ другую красивО ея. —ироисходятъ

отъ Правосуднаго и Сватаго Бога.