— 133 —

рующимъ, т. е. когда напр. слову шДљть придавалось

не новое ему значенје болзненнаго а называлось

имъ новое, во многомъ отличное отъ прежнихъ,

горћнјн.

Слово, взятое въ 10ломъ, какъ совокупность внутрен-

ней формы и звука, есть прежде всего средство понимать

говорящаго, апперципировать его мысли. Члено-

раз$льный звукъ, издаваемый говорящимъ, воспринимаясь

слушающимъ, пробуждаеть въ немъ воспоминанЈе его соб-

ственныхъ такихъ же звуковъ, а это посред-

ствомъ внутренней формы вызываеть въ c03HaHie мысль о

самомъ предмет•ћ. Очевидно, что если бы звукъ говорящаго

не воспроизвелъ объ одномъ изъ звуковъ, быв-

шихъ уже въ слушающаго, и принадлежащихъ ему

самому, то и 110HIIMaHie было бы невозможно. Но для такого

нужно не полное, а только частное caiHHie

новато BocnpiilTiH съ прежнимъ. При единстил человыеской

природы нЊоторое pauwlie, въ рефлективныхъ звукахъ,

издаваемыхъ разными недюимыми, не могло соз-

слова, точно такъ, какъ и теперь разнообразные

отгвнки въ отдюьнато слова, переданнаго

намъ прежними Лками, не “шаютъ Такъ какъ

чувство вообще обусловливается совокупностью дичныхъ

свойствъ челоЛка, то и внутренней формы оно-

мато-поэтическаго слова должно быть признано а priori; но

и оно, подобно звуковъ, не переходя и.зЛст-

ныхъ предюовъ, не обнаруживаясь замћтнымъ образоиъ въ

развито звуковъ, не существуеть для c03HaHiH и не мћ-

шаеть Такъ и на иосЛдующихъ степеняхъ

развитјя языка: мы понимаемъ сказанное другимъ слово

сильный, т. е. иризнаемъ тождество внутренней формы

этого слова въ насъ самихъ и въ говорящемъ, потому что

и мы, обыкновенно безсознательно, относимъ его кь слову

сила.

Что касается до самаго субъективнаго мысли

говорящато и мысли понимающаго, то эти до