— 98 —

цади, ни родства и• близости южанъ и Аверянъ, и не сопротив-

лялись куљтурно- научной общности • обоихъ племенъ, стояли

.за вн%шнее орографическое южнорусской литературы

съ сгЬвернорусской и даже находили позволительныиъ и правиль-

ныиъ кое-ч%мъ позаимствоваться у с%верянъ.

Однимъ словоиъ—староспвянщина, общерусскость и народ-

ничество, въ карпаторусскаго возрожде-

и въ жизни

страны, явились не только мухимъ отзвукомъ современнаго сла-

вянскаго но и естественнымъ всей

предыдущей жизни страны. О посл•Ьднемъ свид%тельствуетљ и

ikenHie первыхъ галицкорусскихъ писате.цей освободить родную

р%чь отъ полонизмовъ, вошедшихъ и входящихъ въ нее. А такъ

какъ, по современнымъ Филологическимъ выводамъ Ломоносова,

Греча и Шёвырева, языкъ подвергся особенно

сильной полонизати, ввиду чего Гречъ и LIleBbipeBb считали его

польско-русской см%сью, нечему удивляться—что одни галичане

высказались за «чистый» языкъ, же

за бол%е свободный отъ полонизмовъ языку украинскихъ писа-

телей Если же прибавить кь этому общее всЕъ га-

лицкорусскимъ возродитедямъ оказать изв%стный отпоръ

польскимъ на южнорусовъ, какъ на польское племя,

мы уб%димся, что у нихъ было слишкомъ много причинъ мечтать

о славянскомъ литературномъ думать и пытаться соз-

дать одну руссКую культуру и стремиться кь южнорусскому

единству. О политическомъ не могло быть и уЬчи,

такъ какъ aBcTpiickoe правительство сл±дило слишкомъ зорко за

политическимъ славянофильствомъ, да и въ оно не пољ-

зовалось довыемъ правительства. Литературно-языковое еди-

HeHie было единственно возможнымъ и естественнымъ проявле-

HieMb общерусскихъ cTpeueHii у галичанъ.

Наконецъ—восторженное первыхъ чешско-сла-

вянскихъ писателей, Добровскаго, Пухмаера, Юнгмана и Ганки

передъ русскими языкомъ, литературой и письмомъ; изобије