80

РУССКАЯ ЖИВОПИСЬ.

они были не мен%е лживы, см%шны и уродливы, ч%мъ тогда, когда пробовали

тягаться съ учеными Деларошевцами на почв•Ь европейской старины. Такая не-

льпица, какъ „Осада Пскова“ Брюллова или „Петръ" полуфранцуза Штейбена,

какъ кь русской Бруни и академическаго Вереща-

гина, какъ „Богатыри“ и „Защита Лавры“ посл%дняго, а также вся „малаф%ев-

щинаИ гг. Вениговъ, Пл%шановыхъ, С%довыхъ, Литовченокъ и многихъ дру-

гихъ, останутся навсегда превосходными прим%рами того, какъ мало могла дать

даже въ такой доступной для школы сфер%, какъ знант по исторЈи

своей родины.

Академизмъ, въ могущественную „рекламуи въ лиц

%талантливыхъ Брюллова и Бруни, жиль долго и дожилъ до самаго нашего вре-

мени—дойдя впрочемъ теперь уже до полнаго упадка, до лавочнаго производ-

ства, ежегодно выставляемаго на н%которыхъ петербургскихъ выставкахъ. Какъ

на Запад% долгое время спустя посл% блестящихъ, повсем%стныхъ усп%ховъ

Мейербера и Доницетти, Делавинья и Скриба, Делароша и дер•

жался, благодаря и пользовавшимся правитель-

ственной поддержкой, „буржуазный романтизме (въ исторической опер%, исто-

рическомъ роман% и въ особенности въ исторической живописи), такъ

точно и въ всл%дъ за Брюлловымъ и Бруни пошла масса народа, и не только

среди явившагося непосредственно всАдъ за ними, но и среди такихъ,

которые выступали на публичную арену 20, 30 и 40 годами позже

„Помпеи“ њ „М±днаго 3Mif. Н%сколько уже разъ съ т%хъ порь казалось, что

академическая система рушится. Takie удары, какъ казеннокошт-

ныхъ учениковъ въ какъ Эедотова, какъ разц"тъ реализма,

выходь изъ 13-ти конкуррентовъ, усп±хи передвижниковъ, разшаты-

вали всю академическую схоластику, указывая, что и вн•Ь ея теплицъ можетъ

произростать художество и что это художество даже бол%е чистой пробы, не-

жели то велер±чивое и громоздкое, которое изготовлялось подъ ея

Однако силь въ академическомъ войск% было до самаго посл%дняго времени,

(когда уже стар%юц.јй, но зато авторитетнымъ, реа-

лизмъ вытьснилъ его изъ собственныхъ достаточно, чтобъ упорно

бороться и зачастую выходить изъ такихъ стычекъ поядителемъ.

уже въ 50-хъ годахъ плеяда непосредственныхъ Брюлловскихъ подража-

телей чрезвычайно быстро изсякла. уб•Ьдились, что Раевы и Капковы.

Петровск1е и Завьяловы невыносимо скучны. Но какъ разъ въ это время по-

явилась картина Моллера, прославившагося уже раньше своимъ „Поц%луемъ•

картина назарейскаго, но чисто-академическаго стиля „Св. 1оаннъ на

Патмосе, жестокая по приторности красокъ вещь. Для насъ теперь эта кар-

тина доказываетъ лишь сбитость б%днаго Моллера съ толку и, пожалуй, еще

его почтенный, но чисто. разсудочный однако въ свое

время она чрезвычайно понравилась своей округленной и складной

величиной и многосложностью, серьезностью и „значительностью“. У Моллера,

судя по его портретамъ и по живописи его „Поцвлуя• ,

в%роятно, быль на-

талантъ, но талантъ этотъ весь ушелъ на вздорные жанры.

Когда-же Моллеръ устремился кь творчеству бол%е высокаго полета, то оказалось,

что это для него слишкомъ поздно, что онъ уже совс±мъ искал%ченъ. Въ „Пат-

мосе такъ мало правды и искусства, что даже картины Овербека должны те-

перь казаться рядомъ съ нимъ вполн% жизненными *).

Но Моллера критиковали современники, не за то вовсе. что онъ не жоп Достичь Овер-

бека. а за то, что онъ, pycckii художникъ. любимый ученикъ Карла Павловича, вздумалъ