84

РУССКАЯ ЖИвопИсЬ.

такъ-же легкомысленно, какъ вокругъ, ум%лъ увлекаться вс%ми посл%дними фа-

сонами моды; какъ въ платьяхъ, такъи во взглядахъ на искусство. Отъ его реали-

стическаго перјода у него сохранились нвкоторыя жизненность и знакомство съ

типичными въ народ%, нвкоторая бодрость краски и н±который дра-

матизмъ, и вс%мъ этимъ онъ теперь щеголялъ, приправляя все сладкимъ си-

ропомъ. Въ результат% получились вещи, колоссальный усп%хъ

среди людей, для которыхъ бомондныя драмъ А. Толстого д%йстви•

тельно изображали древнерусскую жизнь, и для которыхъ художественныя

идеи сводились кь чему-то розовенькому и приторному. веселенькому и зани-

мательному, а главное—не слишкомъ серьезному и „скучному • .

Разум%ется, не т%мъ К. быль Брюлловцемъ, что брался за исто-

рическ1я темы—за нихъ брался и Суриковъ, или за аллегоричесте и миеоло-

сюжеты— въ которыхъ такъ великъ Бёклинъ, не т•Ьмъ, что онъ пере-

ходиль отъ одного рода живописи кь другому, что доказывало бы только его

разносторонность, и даже не тЬмъ, что онъ быль великосв%тскимъ, розовымъ

и приторнымъ живописцемъ (Буше это не пом%шало быть очень большимъ

художникомъ), но т%мъ, что онъ за все брался какъ академикъ, съ

полнымъ кь главному въ искусств± — - кь интимному, теплому,

сердечному чувству, т%мъ, что для него поза и приличный, заманчивый видь

были важн%е всего и что онъ не думалъ выражать себя, давать самое драго-

ц%нное въ художественномъ творчеств%: Одительность своеобразныхъ формъ

и взлел%янное въ душ% К. не сд%лалъ ничего искрен-

няго. Его „Русалки“ , претендующјя на чувственность и пустяш-

ная, ничего кром% банальной пикантности и дешевой эффектности не содер-

жащая Его пиръ•, „Ивань Грозный“ и т. п. махины съ

русскими историческими сюжетами *), несмотря на неисчислимый гардеробъ

им%ющихся на нихъ кафтановъ, охабней. шубъ и сарафановъ, на музеи

кокошниковъ, блюдъ, иноземныхъ бокаловъ, русскихъ братинъ и ковшей, ларцовъ

и поставцовъ, на ковры и росписные своды, на густыя бороды бояръ и глаза

съ поволокой прелестныхъ боярынь,—не что иное, какъ костюмиро-

ванныхъ представителей петербургскаго high-life'a, сдавшихся на какую-то lubie

d'artiste и согласившихся позировать ему среди богатыхъ Наконецъ,

его знаменитые портреты, въ которыхъ онъ такъ любилъ похвастать Макар-

коврами и букетами,

товскимъ размахомъ и блескомъ въ околичностяхъ,

страусовыми перьями и кружевами, хотя и обладаютъ *Њкоторой жизненностью

и блескомъ, все же не могутъ сохранить за имен«ъ Маковскаго его славу, такъ

какъ они по своему сбитому рисунку, по своей пустот% и салонной миловид-

ности безконечно уступаютъ не только истинныхъ мастеровъ

„бомондной“ портретистики, врод% Рикара, Шаплена, Стевенса. Дусэ или Дюеза,

но и такимъ розовымъ и приторнымъ художникамъ, какъ Ф. А. Каульбахъ, у

котораго если не таланта. то по крайней и выдержки несравненно

больше, нежели у нашего отечественнаго Каролюса-Дюранъ.

К. тЬмъ не м 2н%е останется, если и не въ художественномъ

то по крайней въ историческомъ, довольно интереснымъ при-

м%ромъ. Въ немъ, въ его „Русалкахъ• и въ н%которыхъ портретахъ и голов-

кахъ, нашли себ% великосвьтская сторона русской жизни и велико-

cB%Tckie вкусы 70-хъ и 80-хъ годовы

Сбитость русскаго общественнаго мн%епя въ оц%нки художественныхъ

* ) Въ нихъ если и есть 6Ьльшая историчность. по крайней вн%шняя, въ

съ Брюлловымъ. то благодаря только тому, что онЬ писаны Шварца.