177 —

который указывалъ бы на возможность истиннаго,

душевнаго между народомъ и интеллиген-

или даже какой-нибудь частью ея. Были яв-

такъ сказать, механической солидарности,

всегда случайныя и кратковременныя, когда мотивы

разныаљ ПОРЯДКОВ6 въ MaTe.piaJIl»-

ной точк“

т, — но и только.

хххп.

Таковы мы были передъ такими же съ

виду остаемся и теперь. Но уже задолго до революцй{

въ интеллигентской пспхик± начался пере-

ломъ.

Этотъ распадъ личности быль до Tak0ii

степени противоестественъ, такъ угнетала безпорлдоч-

ность и грубость собственнаго быта, не руководимаго

c03HaHieMb, такъ изнурялся самый умъ в±чнымъ раз-

отвлеченно-нравственной мыслп, что чело-

В“Ькъ не могъ оставаться здоровымъ. И д±йствптельно,

интеллигентъ, не опьяненный активной поли-

тической двятельностью, чувствовалъ себя съ каждымъ

годомъ все больн±е. Уже въ половин<', восьмидесятыхъ

годовъ ему жилось очень плохо; въ длинной вереницд;

интеллигентскихъ типовъ, зарисованныхъ такимъ тон-

югмъ наблюдателемъ, какъ Чеховъ, едва ли найдется

пять-шесть нормальныхъ челов±къ. Наша интеллиген-

на девять десятыхъ поражена между

нами почти нвтъ здоровыхъ желчныя,

угрюмыя, безпокойныя лица, искаженныя какой-то тай-

ной неудовлетворенностью; всгЬ не то озлоблены, не то

огорчены. То съ врожденными

свойствами личности, которое *лаетъ работу плодотвор-

ной и даетъ челойку, для насъ не-

12