Воспитателей у, нас не было. Были только учителя, были бри-

гадизры, командиры, и был я. Однажды коммунары постановили:

в трамвае нужно уступать место. Ты — молодой человек, у

тебя позвоночный столб в пбрядке,! ты здоров, зачем тебе сидеть

в трамвае? А вот в трамвай вошел человек. Может быть, он 60-

лен, может быть, он устал, может быть, это старик, может быть,

человеку просто отдохнуть хочется. Уступи ему место. Постано-

вили уступать место вбегда и всем, не только старикам, но и

всем, конечно, кроме мальчишек и юношей. И стали дейстплтель-

но уступать место.

Это постановление общего бобрания не нужно было проверять.

Вообще постановления Общих собраний проверять не «приходи-

лось. Каждый считал за честь уступить место в трамвае. Через

два месяца на общем собрании• поднимается такого рода вопрос:

некоторые из наших ребят уступают место в трамвае, но, вы пони-

маете, шфотивно с,мо,треть на них. Он место уступил и каждому в

глаза смотрит: заметили или не заметили, что он место уступил»

И решили постановить: нечего в глаза заглядывать! Постанови-

ли — уступать место так, чтобы никток не заметил, никто не видал.

И я потом сам видел, как это делается. Еду я в трамвае, сидят

два коммунара. Они меня не видят. В трамвай входит человек.

Коммунар встает и уступает ему место, но де.лает это так, как

будто бы он встал не для того, чтобы уступить ему место, а по-

тому, что ему нужно выйти из трамвая.

Вот это — настоящее коммунистическое вослилание, когда че •

ловек ничего не ищет, когда он достигает высшей сознательно-

-сти, когда он чувствует уважение к самому себе.

В дальнейшем выкристаллизовалась такая идея: поступать

правильно для себя самого, когда никто об этом не знает, когда

тебя за это никто не похвалит, никто не поблагодарит. Это мы

сделали основным принципом нашей работы под флагом: моя

сила, и я ее уважаю, уважаю себя, я настолько силен, что не

нуждаюсь в аплодисментах окружающих.

Как будто бы пустяковый принцип, но я не вижу его в неко-

торы.х педагогических коллективах. Мне приходится бывать во

многих школах. Иногда говорят: вот отличница классный руково-

дите.ль, у нее класс лучше Всех. Я знакомлюсь и вижу, что эта

отличница заглядывает всем в глаза: все ли видят, что она —

, отличница, все ли наслаждаются этим, все ли ей завидуют? Она

живет своим очарованием, которое распространяет вокруг себя

как отличница. Она все время думает об этом.

На этой почве на каждом шагу мы сталкиваемся с такими

фактами. Вдруг появляется новая отличница, которая может ее,

что называется, заткнуть за пояс. Может быть такой случай?

Может. И дот, я вижу уже в разговоре между ними какие-тэ

странно «дамские» нотки. Как будто бы ничего плохого не сказа-

но, все очень вежливо, но какие-то шипы выглядывают из каждо-

го гподлежащего, из каждого. сказуемого. Внешне все благополуч-

но, даже благоуханье чувствуется: ах, какая вы милая, ах, как

68