Антон Семенович, что угодно, как угодно накажите, толь-

не .ставьте в'опрос на общем собрании.

А почему боялись общего собрания? Нужно выйти на сере-

дину комнаты, ;встать и отвечать на все стороны. Только и всего-

Это не позор, а ответственность перед коллективом. Это дается

трудно, но зато, когда дается, это — страшная вещь, Ото — очень

сильное средство. При этом разрешается проклятый, наболевший

вопрос, о котором мы толкуем в наших школах: не выдавать

товарища. Это — солидарность, обращенная обратной стороной, к

педагогу. Солидарность несоветская. И она не может быть унич-

тожена, если нет общественного мнения единого школьного кол-

лектива, созданного единым педагогическим коллективом. Никогда

не исчезнет это «геройство» — не выдавать товарища, если не

будет общественного мнения. Я достаточное время помучился

над этим вопросом. И я увидел, как без моих усилий, без педа-

гогйческой инструментовки, без каких-то особых методов BbIPOC-

ла и укрепилась традиция: никто никогда не приходил ко мне

тихонько в дверь и не говорил шопотом: Антон Семенович, я

вам что-то скажу! Каждый знал, что, если он это сделает, я его

с лестницы спущу. Никаких разговоров на ухо. Вечером на об-

щем собрании кто-нибудь поднимается и говорит: произошло

то-то и то-то. И никто никакой обиды на своего товарища не

имел за то, что он поднял тот или иной вопрос на общем соб-

рании.

Очень часто говорили так: такой-то — мой лучший друг, тем

не менее я заявляю протест в связи с его недостойным поведе-

нием. И никому в голову не приходило обвинять человека, кото-

рый так прямо и открыто выступал. Его поведение ' не пахнет

героизмом, он делает обычное дело — на общем собрании призы-

вает, к ответственности своего товарища,

В педагогической литературе не разработан самый важный

вопрос— какие формы коллектива должны действовать? Почему-

то ученые педагоги считают, что форма не имеет значения. Я с

этим не согласен. Форма имеет очень большое значение. У нас,

например, был такой порядок. Если командир дкажет мне что-

нибудь о своем товарище в присутствии других товарищей, я

могу ему не поверить, другой может сказать, что это неправда,

что дело было не так, я могу вызвать свидетелей, допрашивать,

расследовать и т. д. Но если этот же командир говорит то же са-

мое вечером во время рапортов, когда .все стоят «смирно» и ког-

да я тоже стою «смирно», когда все друг другу салютуют, —чя

его не проверяю, я ему верю.

Следующий закон, который почему-то не используется в

школе. У нас каждый коммунар, пробыв некото,рое время в кол-

лективе, становился настоящим членом этого коллектива, полу

чал значок ФД — Феликс Дзержинский, и с тех пор, как он полу--

чал этот значок, ему обязаны были верить на слово, если дело,

касалось его лично. Если он говорил: я там не был,

неприличным проверять. Доверие — это первое право.

72