162

дившихъ изъ продолжалась критическая и сози-

дательная работа мысли. Если фран-

не всегда отличались оригинальностью, то

они, какъ нельзя бол±е, предназначены были для того,

чтобы въ легкой, доступной и привлекательной форм±

распространить въ массахъ идеи европейскаго про-

Едва ли когда-нибудь ранЊе политическая лите-

ратура становилась до такой степени общимъ вкусомъ, по-

чти всенароднымъ какъ въ эту эпоху. Новыя

формулы и идеи, способъ и стиль француз-

скихъ писателей разошлись широко по всЊмъ концамъ

и не только — вся Европа

кь этому Конечно, это широкое распростране-

Hie литературныхъ формуль и формъ не всегда шло въ

глубину не всегда становилось твердымъ убЊ-

Для очень многихъ это были только красивыя

и модныя, а главное — привлекательныя по своей см±ло-

сти фразы. Какъ выражался одинъ изъ представителей

французской аристократической молодежи, въ это время

одинаково охотно «вкушали и выгоды и пре-

лести плебейской было поговорить

объ опасныхъ перспективахъ и смЊлыхъ планахъ и заткмъ

сознавать, что все это остается на бумагЬ.

Но если для однихъ, для привиллегированныхъ, политиче-

идеи были только войной на- бумагк, для другихъ это

быль истинный переворотъ въ умахъ, — переворотъ, на

который наталкивала сама жизнь, котораго жаждала Фран-

литература была усвоена т±мъ ле:че

и скор±е, ч±иъ болЊе она была отзвукомъ жизни. Надо

ли теперь повторять ставшую избитой мысль, что не пи-

сатели и философы произвели что они явились

только сознательными выразителями процессовъ

Но намъ важны эти сознательные выразители: мы

беремъ съ этой именно стороны; литература есть

зеркало жизни, въ которомъ она отражается и которое

служить однимъ изъ источниковъ для о ней.

Если бы надо было указать первое того оппо-