— 96 —

Но это—крупицы, которыя у бтАе нравственно-)азвитой лич-

ности могуть создать образчикь ло не мо-

гуть создать общаго идеала царя. Въ концев концовъ, для во-

Чингисъ-Ханъ и Шахъ-Надиръ столь же идеальны, какт

Гарунъ-Аль-Рашидъ.

При неясности нравственнаго характера Божества, и выте-

вающемъ отсюда м%ри.Л'Ь правды въ видТ «усптха», не мо-

жеть быть между властью законной и узурпаторской.

Посему и элементь наслгђдственности мало развить. Попер-

zauie н$дко достигается всВхъ претен-

дентовъ. ВС'Ьхъ братьевъ Султана иногда составляло

правило BHYTpemrett политики. Практика власти становится

еще болгЬе произволы10й, когда она сама не имеветь опоры

легитимности и держится лишь до тТхъ поръ—пока состав-

ляетъ грозную силу. Призвольность власти тарахтеризуеп)б

эту Деспотическую При этомъ должно зам%тить,

что произвольность зависитъ не отъ 0TcyTcTBik закона: онъ

можеть быть. Но закоиъ существуеть вообще ддя под,цашшхъ,

• а не для верховной власти, которая вездТ сама составляетъ

источникљ закона, а посему имъ не можеть быть ограничи-

ваема. Произвольность власти деспотической зависить

отъ того, ч%мъ только и уничтожается произволь

ея—яснаго того нравственнаго идеала, выражать

который она призвана. Такимъ образомъ доспотиче-

ская является и всюду, извращены представ-

въ связи съ правильностью которыхъ только и можетъ

развиваться истинный типъ