— 27 —

труда отразилось въ литературной д%ятельности Максима, въ его

личныхъ именъ“, вошедшихъ потомъ въ наши Аз-

буковники. Зд%сь же, въ онъ учился, какъ полагаютъ

1103)LHMHIie у своего знаменитаго соотечественника 1оанна

Ласкариса. языческой не особенно, кажется,

привлекали юнаго Максима. По его собственнымъ словамъ, онъ

„не довольно пребывалъ даже въ ея", и не

любилъ, когда его называли философомъ. Однако есть ocH0BaHie

думать, что во время своего въ когда онъ быль

еще очень молодымъ человеЬкомъ и ходиль „въ мјрскихъ платьяхъ“ ,

онъ не чуждъ быль древними философами и о многомъ

думалъ и разсуждалъ не такъ, какъ когда сд±лался

монахомъ. Онъ и самъ признавался въ томъ поздн±е, въ своихъ

сочиненјяхъ. Изъ древнихъ философовъ онъ предпочиталъ предъ

Аристотелемъ возвышеннаго Платона, идеализмъ котораго быль,

уЬроятно, ближе благочестивому юноши Максима. Но это

увлечете, какъ видно, было непродолжительно и не сильно. Вос-

питанному въ духЬ греческаго Максиму многое не нра-

вилось въ и онъ вскор± охлад•Ьлъ кь тому

которое приняло итальянское возрожденЈе.

Въ самомъ деЬ,тЬ, на свеЬтломъ фонеЬ картины умственнаго ожив-

было не мало теиныхъ патенъ. Политическая неуря-

дица въ разбитой на мелкЈя отхЬльныя государства стран% дошла

до крайнихъ прехЬловъ; безнравственность общества и представи-

телей власти какъ св±тской, такъ и духовной была почти без-

прим“Ьрна Въ такое тяжелое время весьма естественно было оты-

скивать идеалы въ своемъ отдаленномъ, но славномъ прошломъ.

Жизнь древнихъ стала представляться въ св•Ьтлыхъ заманчивыхъ

обра.захъ. Все въ ней казалось совершеннымъ и достойнымъ подра-

Даже н%которые пороки и злод•Ьятя находили

въ прим•Ьрахъ изъ жизни древнихъ. потеряла

свою Ц“Ьну; распространилось невЫе. И этому не мало способ-

ствовало то обстоятельство, что утратило свою

первоначальную чистоту: безнравственное духовенство изуродовало

его въ своихъ интересахъ. На ряду съ безвЫемъ легко прививались

самыя нел%пыя отъ которыхъ не были свободны даже