— 40 —

нахлынули на старую Русь новые, враги, съ которыми

справиться было еще трудн±е. Это западныхъ книжекъ,

западныхъ идей и обычаевъ, отъ которыхъ мы никакъ не мог.ш

уберечься. Несмотря на въ нашу плоть и кровь зав•Ьты

издавна внушавшей намъ ненависть „кь латин'Ь“, мы

должны были въ силу потребностей быстро развивающагося госу-

даретва русскаго по нево.тЬ обратиться за помощью кь латинскому

западу: Москва, этотъ Римъ, которому, по старца

Филофея, надлежало стоять веЬчно, была неповинна ни въ какомъ

ни въ какомъ художеств•Ь. И вотъ мы принуждены вы-

писывать съ запада образованныхъ иностранцевъ художниковъ,

мастеровъ.

Встр•Ьча и знакомство съ иностранцами вскореЬ отражается и

въ жизни русскихъ людей.

Pycckie люди начинаютъ носить иностранное платье, брить 60-

роду и усы. И въ литератур± этого времени замеЬтно большое

Появляются книги съ новымъ западнымъ HanpaBJeHieMb:

альманахи, планидники, книги о судьбеЬ, и находятъ большой кругъ

читателей. Распространяются мысли о фортунь,

во вс•Ьхъ слояхъ общества. Передовые люди того времени

перестаютъ бояться думать, страшиться „проклятаго мн•втя”, на-

чинаютъ читать не только церковныя книги, но и св•ЬтскВт: аске-

идеаль теряетъ свое Бояринъ еедоръ Карповъ,

другъ Максима Грека, читаетъ книги и въ нихъ ищетъ

своихъ Онъ заражень кь

которую усердно распространялъ въ то время врачъ

великаго князя, „н±мчинъ “ , „латынинъ “ Николай Люевъ (или Булевъ).

Карповъ увлекается красотою природы, удивляется тому стройному

порядку и правильности, которые обнаруживаются въ ея

Онъ упрекаетъ Максима Грека, предостерегающаго его отъ из-

лишняго природою, за приговоръ св±тскому зна-

Ч'Ьмъ вызываетъ длинное со стороны посл±дняго.

IIo меЬР'Ь того, какъ усиливается западное Визан-

все болеЬе и бохЬе слабеЬетъ. 3HaHie латинскаго языка у насъ въ

это время бол±е распространено, чгЬмъ 3HaHie греческаго. Вызовъ уче-

наго святогорца въ Москву объясняется именно тЬмъ, что въ Москв±