— 38 —

XVI в•Ька въ разс±яны яркВ1 картины нравовъ

того времени, подобныя только-что приведенной. Изображаются гру-

бые пороки, властей, разладь и интриги въ выс-

шемъ боярств±, тяжелое лишенной правь и нравствен-

наго женщины, 6'Ьдственное cocToaHie рабовъ...

Много было потрачено со стороны лучшихъ пропов%д-

никовъ на высокихъ истинъ морали, но

шт кроткое слово пастырскаго ни угрозы обличителей

в±чными муками не производили надлежащаго дМствЈя. Настоя-

щаго этихъ истинъ не было, а взволнованную сов±сть

очень легко было успокоить точнымъ исполнетемъ обряда. Н“Ько-

торые моралисты того времени довольно близко подходили кь од-

ному изъ в±рныхъ средствъ, сохЬйствующихъ подъему нравствен-

ности: „никогда же да не послабиши, говорить одинъ изъ нихъ,

почвати уму своему“. Но они не догадывались о томъ, что могло

разбудить умъ русскаго челов%ка.

Однако веЬками строй древнерусской жизни, икЬв-

повидимому, прочныя основы, сталь зам%тно колебаться,

и это съ особенною силою обнаружилось въ XVI вгЬк•Ь. Русская

мысль искала, очевидно, выхода изъ того р±зко очерченнаго круга

интересовъ, за который не см•ьлъ переступать книжникъ.

Такъ какъ интересы въ то время господствовали надъ

интересами то и первое недовольство существующимъ по-

рядкомъ сказалось въ области церковныхъ вопросовъ. Съ одной

стороны, какъ протестъ противь грубаго

и моральныхъ истинъ и противь нравственной распущенности, по-

является съ конца XIY в•Ька щЬлый рядъ ересей, образовавшихся,

какъ полагають, не безъ западныхъ идей.

11равда, еретичество впадаетъ въ другую крайность — въ грубое

основныхъ догматовъ, но важно

то, что во многихъ еретическихъ головахъ зам•Ьчается

кь бо.тЬе духовному и мелькаютъ иногда вы-

соко гуманныя мысли, какъ, напримеЬръ, у Башкина, мысль объ

рабовъ. Съ другой стороны, среди самого православ-

наго духовенства съ конца ХУ в±ка раздаются голоса противь

обрядоваго противь богатствъ монастырскихъ, какъ