тивуцолагали комплексъ анимистическихъ

простодушной и иногда очень грубой комилексъ,

унасл±дованный отъ доисторическаго перЈ.ода и свя-

занный лишь случайно съ именами того или другого

или члена римскаго или пантео-

на. Эти им'Ьли полную возможность быть

связанными съ миеами и легендами, гдгЬ фигурировали

новыя божественныя и .цичности, болгЬе

привлекательнын для волнующихся массъ уже по одному

тому, что это не были боги и герои ихъ прит±сни-

телей. Критика и скецтицизмъ бол±е передового слоя

были для массъ совершенно недоступ-

ны. И вотъ историческою силою, въ зам±нъ неболь-

шого меньшинства прежней — жадной

до путемъ сперва эстетичеекаго и философ-

скаго творчества, потоиъ путемъ или менгЬе

научной критики,

— сд•Ьладась новая

которая, возвращаясь кь анимистическимъ элемен-

тамъ колдовства и фетишизма, стала искать

на пути на эти комплек-

сы о нравственномъ и объ универ-

бывшихъ исключительно продуктами критики,

которой были на время оставлены въ сторонеЬ.

Представители полубезсознательнаго массъ

могли выступить лишь какъ пропов'Ьдники нравствен-

ной и универсалистической истины на почвтћ подрыва

разницы и нацтнальностей, разницы рабовъ

и гражданъ Рима, „евреевъ и эллиповъ“; . на иочвВ

старыхъ пантеоновъ для зам±ны ихъ но-

выми, враждебными богамъ господствующихъ клас-

совъ; на почув критики уединявшихся мы-

слите•лей для того, чтобы зам±нить ихъ

шедшими волновать массы и разрушать изящные ку-

миры, зам±няя ихъ магическими На пер-

вомъ фазис% своей двятельности, при кажущемся

римскаго государства съ

имперскаго мира и правовой системы, упрочивавшей