— 221 —

Нимъ Его 3HaHie и Его власть“ (стр. 77—78). Наполеонъ сказалъ

(повторяя аеинскаго полководца „ApMia зай-

цевъ, преродимая львомъ, лучше, львовъ, предводи-

мая зайцемъ“. Однако, тиу Пирра и

другихъ ведикихъ полководцевъ, утвердцавшихъ прямо •противо-

положное (стр. 79, 86). Деспотизмъ вознцкаетъ, по Бурдо,

не изъ лица, а изъ рабскаго массъ

(стр. 81). Монтань справедливо говорить: „То, чему я самъ по-

клоняюсь въ короляхъ, это—множество ихъ иоклонниковъ“ (стр. 89).

Но они всегда обязаны общественному своей силой

иди своей слабостью (стр. 82). У великаго народа всегда нахо-

дился чедойкъ (стр. 88). Наполеонъ есть только „фран-

цузская реводюф въ че.жойческомъ образу. Если бы онъ паль,

то его зам'ђнили бы Гошъ, Клеберъ, Деве, Марсо или любой

другой, которые были бы, можеть быть, не менеђе велики, хотя и

въ другомъ родф (стр. 88).

Основатеди и реформаторы были только провозйстни-

ками того, что уже жило въ народЬ. Не Лютеръ объясняетъ ре-

а онъ самъ объясняется потребностью въ ней (стр. 92).

Народъ, по истинВ, говорить устами своихъ пророковъ, и его

годосъ есть гласъ (стр. 93).

Такимъ путемъ Бурдо старается повсюду потопить великаго че-

въ массф. отдфльной личности—ничто, „#лость

вещей есть все“, такъ переводить Бурдо фразу Шекспира „ripe-

ness is all“ (стр. 101). Больше всего слђдуетъ прославлять не духъ

отджьныхъ лицъ, а духъ всего челомчества (стр. 109). Правда,

этому тоть фактъ, что Бурдо, все таки, называеть

великихъ дюдей авангардомъ, избранными работниками (ouvriers

d'blite) и просвжителями челойчества, что онъ считаеть ихъ

сохВйствующимъ прогрессу и облегчаю-

щимъ общую задачу (стр. 96),—несмотря на

которыми они часто отличались не MeHbe, “мъ и новыми исти-

нами (стр. 96—97). Онъ соглашается также съ Маколеемъ, кото-

рый признаеть, что люди съ лихвой возвращають взятое

ими у общества (стр. 105).

Тань кань, по Бурдо, родъ является носите-

демь то вполн“Ь послЫоватедьно, что только однгь его

составляютъ предметь исторической науки (стр. 115). Эги