251

любви. Истинное этого абсолюта им±етъ изна-

чальное но для своего онъ не

нуждается въ историческомъ ростк народа: онъ мс—

существовалъ въ древне-русскомъ и его небхо-

димо теперь вернуть для современнаго строя,

Абсолють Гегеля проявляется въ государств•Ь, какъ олице-

TBopeHie всего разумнаго. Правда, любовь зиждется въ

народной масс± и является Ьысшимъ закономъ нравствен-

наго Mipa, и начала нравственныя стоять выше разума:

„изъ законовъ волящаго разума,—говорить

Хомяковъ.—или разум±ющей воли (ибо таково

самого духа) первымъ, высшимъ совершенн±йшимъ яв-

ляется неискаженной душ•Ь законъ любви“. Только про-

никаясь началомъ любви, нашь разумъ можеть совер-

шенствоваться, мы можемъ постигнуть истину. „Недоступ-

ная для отд±льнаго истина доступна только со-

вокупности связанныхъ любовью“. Любовь,—

первая основа всего сущаго: „Любовь,—говоритъ Хомя-

ковъ,—не есть одинокое, она требуетъ, на-

ходить, творить отзвуки и и сама въ отзвукахъ

и растетъ, кр•Ьпнетъ и совершенствуется“ (соч. 1,

р. 283),

Нельзя не отм•Ктить, что и правды,

любви, отличаются большою неясностью (впрочемъ, этоть

упрек-в можно отнести и кь абсолютнаго

духа у Гегеля). Но для насъ важно одно,—и, какъ кажется,

сказанное выше это доказываетъ сла-

вянофилы, отправляясь отъ гегельянской стро-

или свою собственную: съ гегельянствомъ они им•ЬЮТЉ

общую точку но отличаются отъ своего ис-

точника тЬмъ, что отрицают•ь и нравственныя

начала ставятъ выше началь разума.

Но гегельянская охватываетъ не только

область отвлеченныхъ идей и права, а Асно связана и

съ политикой. Уже давно признано, что Гегель—философъ