247

кь еще большему субъективизму. Еслибы и удалось построить

однообразную схему публичнаго порядка, то

она потеряла бы свой объективный харавтеръ въ рамвахъ

отхвльныхъ законодательствъ, изъ которыхъ одни придали бы

ей, по своему отрицательное, а — поло-

жительное xHcTBie.

Разсматриваемое получаетъ за то виолй разум-

ное ocH0BaHie, если стать на международную точку зрев-

Тогда мы сразу увидимъ, что международное право мо-

жетъ еще иногда допустить ycTpaHeHie компетентнаго дозво-

лительнаго, но никакъ не запретительнаго закона. Другими

словами, норма такъ называемаго „публичнаго порядка“

разъ уже она допускается, должна всегда носить отрица-

тельный характеръ, такъ какъ HaxWeHie ея и положительной

силой нарушило бы единство юридическихъ институтовъ въ

международномъ Право государства

издавать нормы публичнаго порядка съ положительнымъ дм-

cTBieMb не существуетъ съ международной точки 31)'hHia.

2. Несостоятельнымъ оказывается и излюбленный особенно

въ посл'Ьднее время методъ между принципомъ

какого нибудь института и его эффектами.

Эффекты составляютъ существенную часть цЬи

иностраннаго закона; ихъ невозможно разсматривать безъ

въ этой Ц'ђли, и,- признавая ихъ, мы неизбжно

санк1(онируемъ отвергнутый принцииъ иностраннаго закона 1).

Справедливость этого разъ доказана не-

удачей остроумной попытки Цительмана провести точную

грань между признаваемыми и непризнаваемыми эффектами

недозволеннаго иностраннаго инсти-

тута окажется довольно платоническимъ, если оно будетъ

сопровождатьса вытекающихъ изъ него юри-

дическихъ Да и невозможно провести „идеаль-

ную отдЕяющую активное противнаго

1) Fedozzi, „Quelques consid6rations sur l'id6e d'ordre public interna-

tional" въ Journal Clunet 1897, рр. 74—75, 498, 5Ш, 505.