40

ПРОИСХОЖДЕНШ ЯЗЫКА.

разно различнымъ причинамъ, ускоряющимъ или останавливаю-

щимъ ея

Так.ийъ образомъ явыкъ со времени перваго своего появле-

быль такъ.же полонъ, кань и представляемая имъ человвче-

свая мысль; но его смутныя и какъ бы свяванныя между собою

части ц%дыми ввками ожидајш своего совершеннаго При

настоящемъ филологическихъ изсл•Ьдоватй трудно на-

мвтить съ ббльшей точностью черты языка, который создалъ че-

ловъкъ при первомъ своего Крой того,

эти черты должны быть очень различны, разъ языкъ создавался

одновременно раздичными частями чедов%чествњ, вакь это под-

тверждають наши индуктивныя Однако, мы мо.

жемъ опредВдить нВвоторыя черты первобытной самопроизволь-

ности на языковъ, руководимаго здравой

Первою изъ этихъ черть была, несомнвнно, господствующая

роль въ или, лучше сказать, выборв знака;

подобно тому, какъ умъ ощущалъ свои первыя вос-

не въ общей фор“, получающейся только путемъ огра.

ниченв: и анализа, но въ частной форм•Ь, въ иав%стномъ смыть

ботве синтетической, такъ какъ она заключаетъ добавочное дав.

ное вм•ЬстВ съ абсолютной истиной,—такъ и первобытные языки,

почти совершенно не зная придавали крайне кон.

кретную форму мысли. Несомн%нно, и адвсь кавъ во

вс±хъ продуктахъ чвдовВчеекихъ способностей, отражался чистый

разумъ. Самое грубое ума предполагаетъ самыя вы-

сопя И слово въ своемъ наиболье простомъ

предполагало трансцендентныя и абоолютныя но все

было облечено въ форму, заимствованную у Это зам%.

чательно ясно доказывается ' самыхъ древвихъ язы•

ковъ. Тогда какъ ихъ грамматическа.я система заключаетъ самую

возвышенную метафизику, въ словахъ M8TepiaubHoe noHaTie по.

всюду становится символомъ идеи. Повидимому, первобытный

челов%къ не жиль съ самимъ собой, во распространялся по ц•к.

дому Mipy, отъ котораго съ трудомъ отличалъ себя. „Чело“къ,

творить Мэнъ.де•Биранъ, сначала не отдвляеть себя отъ объ-

етовъ своихъ онъ всецЬло существуеть са.

мого себя; природа—это онъ, онъ —это природа“ 1). Такимъ обра-

зомъ, отчужденный отъ самого себя, какъ говорить

Лейбницъ, онъ становится концентрическимъ зеркаломъ, въ во-

торомъ отражается эта, заключающая его природа. Кто можељ

въ нашь разсудочный ввкъ съ его утонченнымъ интеллектомъ и

огруб'Ьвшими чувствами опять найти существовавшую тогда гар•

между мыслью и между человВкомъ и при•

родой?

х) томъ ero 42—43.