из
жертву мдноиу Молоху? друиды въ гигантскихъ человЈчо-
скихъ чучелахъ, сплетенннхъ изъ ивнява, но жгли людей? По смыслу
второй строфы подобные образы были непригодны для поэта только
потому, что въ испанской вартин'ђ дороже всего ему была одна же-
стоная подробность, именно кожи. И диствитељно дла
этого безразлично, кто подвергался мучительной
вини. Но то, что становится яснымъ послгЬ вдумчивости и анализа,
представляется совершенно не въ томъ при первоиъ чте•
Читатель не по капризу и не самовольно врјпво запоинигь
вазнь святаш мученика; онъ сдјлалъ ТОЛЬЕО то, чего требовал
отъ него самъ поэтъ, выМливъ именно эти, а не черты въ
кордовской вартинј. А между тВиъ, всљ эти мысли со-
вершню не нужны, всљ эти обра.зы излишни, тавъ вакъ они
ничего не вносатъ въ доставленную BHanriD. Всматриваясь въ сти-
хотворете еще пристадьнје, мы зам'Ьчаеиъ, что и чертн же-
стокости—палачи, 10пи, „предъ ийють прямаго
въ Вду. Поэту нужна была только вонкретная картина
вожи съ живаго, вто бы ни производил вту onepui».
Если бы подвижнивъ могъ сдирать съ себя вожу сап, сила ана-
отъ этого нисколько бы не пострадала Поеть, а за нимъ и
читатель, сказали больше, чјмъ надо. Но это больше представляетљ
серьезное неудобство при переход'ђ во второй стр*. Каждый ин-
СТИНЕТИВНО будеть удерживать въ своей памяти черты ордов-
свой картины, предполагая, что веј ой пригодятся
въ виду этого, важдый будеть искать, а IH0Tie слишвомъ дойрчи-
вые и находить, во второй подовин'Ь то, чего въ ней
нАтъ, въ ложномъ осв'Ьщети увидать ваздую подробннть и изъ
двухъ половинъ не вынесутъ ни. одного опредћденнаго вне:
чатгЬЈя. Въ чемъ-же состоитъ второй строфы? Съ души
поэта, вавъ съ живаго мученика воза, содранн покровы. Конечно,
и вожа—покровъ, но какъ больно лишаться этого поврова—пред-
ставить себ легко. „Покровы души“ не и“ютъ спефдьнаго на-
3B8Hia. Какъ больно лишаться рискованной метафоры, можеть пред-
ставить себ только съ сильннмъ B006pazeHieMb. Что и
вавъ надо инслит; подъ душою, лишенною покрововъ, скажетъ не
всявТ. ножи—1Њчь прямая, поврововъ души—