245

ВполнгВ понятно, что поводы и сущность лирики гр. А. Тол-

стаго не находятъ достаточно асгаго BHpazeHia и въ т%хъ случаяхъ,

когда эффекты звука и останавливаютъ на

себ его

0, не пытайся духъ унять тревожный!

Твою тоску а знаю съ давнихъ поръ,

Твоей дупЉ поворность невозможна,

Она болитъ и рвется на просторъ.

Но всв ея невидимыя муви,

Нестройный гуль и заботь,

ВСА межъ собой звуки

Пос.лтй часъ въ сольеть.

Въ одинъ порывъ сМшаеть въ сердц•В гордомъ

чувства, врозь воторыя звучать,

И разр%шитъ торжественнымъ аввордомъ

Ихъ годосовъ мучитиьный раиадъ.

Презде, чјмъ приступить въ разбору втого стихотворета, мы счи-

таемъ необходипниъ сджать одну оговорку. Намъ вазется, что его

недомолвви—не случайны; поэтъ, иожетъ быть, уиншленно гово•

рилъ темно и неасно. Есть основате думать, что и это стихотво-

ребусъ, влючъ въ воторому въ рувахъ. ин-

тимныхъ друзей покойнаго поэта. Очень вјроатво, что не слова

и не прямой ихъ смыслъ долженъ брать вритивъ, чтобы угадать

диствительное зерно Охотно признаемся, что мы

не считаемъ себя призванными разбирать и анализировать T8Eia

чувства и мысли поэта, которыя и“ли большое для его

личной жизни, но въ литературномъ ничего цђннаго не

представлають. Современнаа критика любить говорить свое слово

съ высокой трибуны; вотъ почему она безъ принала идеи

Ип. Тэна и стала строить свои о поеть главнымъ образомъ

на данныхъ. Мысль Тэна раздјляеиъ и

мы. Топочтительное любопытство, съ которымъ человјчество всегда

относилось кь частной жизни истинно-великихъ людей, само по себ

очень трогательно. Эти люди, творцы воистину, сами въ ce6rh нахо-

дили формулы и идеи, которыя создавали эпоху въ человјческой

жизни. Какъ по ничтожному, почти будничному поводу создавалось

образцовое TBopeHie или рождалась великан мысль, вань жиль