248

самъ собою „уймется". Остается только непонятнымъ, почему этотъ

аккордъ будетъ торжественнымъ? Повидимоиу, тревожная тоска

сдишкомъ мучительна и будетъ рада всякому аккорду, который вне-

сеть въ измученную душу. Когда-же и Е.акъ совер-

тится вто Кто-же это сджавтъ? Отвјть одинъ—

„послытй часъ". Этотъ мать и волшебникъ, у вотораго

въ рукахъ вся соль очень скромно и прохо-

дитъ почти незамченшмъ. Но что-же онъ изъ себя представдаетъ?

Передъ Ч'ђмъ nocrbJ\HiT Или это смерть? Но вакъ-же смерть их-

жетъ свјтомъ своего смысла всю прожитую жизнь? kaEia бы

не соединялъ поэтъ съ втииъ словомъ, смыслъ его

долженъ быть указань точно и опредјленно, если только поеть не

играеть въ прятки съ чџтателами. Кто-же иначе пойритъ, что со-

одного часа вознаградить за мучительный разладь долгой

жизни? И почему хорошо, что этоть часъ сМшаетъ въ одинъ по-

рывъ чувства? Порывъ—въ чему? И для чего порывъ, если

этотъ часъ—послјдјй$

Не меньше вносить съ собою и „торжественный

аккорде. Если дана борьба враждующихъ чувствъ, то едва•ли

вся 1фль страстнаго порыва—только стройность и rapM0Hig. Правда,

диссонансъ можетъ рацЊшитьса аккордомъ безъ остатк.а. Но

всякая тревога иметь свои причины; удивительно, что поэтъ не

нашелъ нужнымъ упомянуть, будутъ-ли онј устранены или Н'ћтъ.

Несомнјнно, что лирическое совершенно

замаскировано образомъ. Сущность тревоги тавъ же мало понятна.

инъ и смыслъ утЈшетя; это простыя схемы тревоги и утјше-

Hia, воторыя могутъ быть примђнены въ длинному ряду случаевъ,

по содержатю совершенно неодинаковыхъ. КонструЕ1јя сердца

представляется поэту и зд%сь во - геометрическихъ очер-

Taaiaxb, и онъ вполнЈ уХовлетворенъ тамъ, любопытство обык-

новеннато напряжено до высшей степени. Въ виду этого

аввордъ и являются у него какой-то панацеей, Ц'ћлеб-

нымъ средствомъ, мистическимъ и волшебнымъ за-

гадки. Это и не лирика; это или математическая или музы-

вальная мечтательность по поводу всевозможныхъ диссонансовъ;

поэтъ глубоко вгЬритъ въ стройность музыкальныхъ концепф и по-