111

110

ПЕРСЫ. пир. «тџРслло стрКП•

ТУРАЕВ. история ДРЕВНЕГО

другим — наоборот, указывать на различие этих терминов, считая упоминание

в титулатуре персидских царей Аншаџа отражением более древней стадии развития

их могущества, а титул царя Персии — следующей его ступенью. Вейссбах полагает,

что из двух линий Ахеменидор предки Кира сидели в Аншане, а предки Дария до

Кира — н Персии; Кир, „подчинив себе Персию, „лишил власти Гистаспа, отца Дария,

и сам принял титул царя Персии, что отразилось в надписи Набонида. Наконец, со-

временные Киру памятники искусетва указывают Йа влияние в древнейшую пору

Персидского царства эламской государственности и художества.

Кир — Ахеменид, род его в продолжение поколений до него царствовал в Пер-

сип, подготовляя ее к будущей великой роли. Но для потомков, свидетелей великого

переворота, объединившего под его властью всю Азию и начавшего новый порядок

вещей, ато было слишком просто. Личность Кира стояла на рубеже двух эпох, она

возвела на первую роль дотоле неизвестный народ, она была виновницей многих

небывалых перемен н жизни азиатских народов. Поэтому она не могла не стать пред-

метом легенд, целый цикл цоторых образовался относительно происхождения Кира.

Всем известны легенды, сообщаемые у Геродота ц Юстина, приводящие его в связь

с последним мидийским царем и рассказывающие о нем сходное с тем, что повест-

вуется о различных основателях династий или центральныхличностнх новых истори-

чес,ких апох. Здесь все мотивы. Рожде\што будущего великого человека пред-

шествуют сновидения, затем он выбрасывается, спасается чудесным образом, Воспи-

тынается животными, наконец, несмотря на все препятствия, достигает того, что ему

предназндчено судьбой. Подобного рода легенды и мотивы свойственны всем индоевро-

пейским народам (у персов еще сказания о Кайхосраве и Дарабе, у _римлян о Ромуле

и Реме, у греков —0 Телефе, Амфионе, Персее, у германцев— о Вольфдитрихе,

рыцаре-лебеде п др.), отчасти и семитическим (напр., о Саргоне древнем). Характерно

также, что эти легенды перенесены самими персами с Кира на основателя династии

Сасанидов Ардашира: он — сын пастуха из Персиды, величце его возвещено роди-

телам сновидениями, изъясненными снотолкователями; в юности он приходит в Ми-

дию, где исполняет рабские обязанности, потом бежит домой; по предвещанию астро-

логов он, не будучи до определенного срока пойман, сделается царем, что действи-

тельно и слуается. Эта версия легенды весьма близка с сообщенной о Кире Ктесием,

изложившим ее в форме, отличной от Геродота для полемики с ним. Но и сам Геро-

дот не выдавал свою версию за единственную — он говорил, что существует еще че-

Тыре других. Его версия действительно была не только не единственной, но и не перво-

— он допустил рационализм (напр., превращение собаки, вскормившей

начальной,

Кира, как у Юстина и в аналогичных рассказах, в жену пастуха, по имени Кино илгт

Спако), а также привнес из других источников подобные сказания (напр., роль Гар-

пага из преданий потомков этого деятеля в Малой Азии). Ктесиева версия весьма

интересна, она дошла до нас чрез Николая Дамасского и, обнђруживая несомненные

признаки большей первоначальжости, является одной из немногих ценных страниц

у Ктесия. Кир не имеет ничего общего с мидийской династией. Он — родом мард,

его отец Атрадат по бедности разбойничает, мать Аргоста — пастушка. Сам он при-

шел в столицу и поселился у придворного служителя, который заставил его мести

дворец. Затем он поднялся до должности виночерпия, был усыновлен влиятельным

евнухом Артембаром, оставшзшим ему свое состояние, засдлужил милость и доверие

Астгтага. Тогда он выписал своих родителей. Мать видит сон, подобный рассказанному

у Геродота. Вавилонские толкователи предвещают Киру, на основании его, влады-

чество над Азией. Астиаг посылает Кира против восставитпх кадусийцев, и Кир ре-

шается воспользоваться этим для того, чтобы поднять персон против Лстиага п са-

миму завладеть цгрством. В походе Кир встречает некоего Гобрия (Ойбара), отъявлен-

ного плута, который Йелается блпжайшим его пособником советником и, между

прочим, предательски убивает вавилонского снотолкователя, боясь, чтобы он не до-

нес Астиагу о сновидении, Восстание сначала идет неудачао — Лстиаг имеет верх,

п победа при Пасаргадах одержана только благодаря вмешательству женщин.

Астиаг попадает в плен. Кир чтит его, как отца, п женится на его дочери, а когда

Гобрий, из политических соображений, устраняет его, то его тело стерегут в пустыне

львы. Близость этой редакции к сказанию об Ардашире очевидна п убеждает в его

туземном происхождении, но несомненна в нем и мидийская рука, унизившая Кира

и персов и возвысившая Астиага. Последтптй осыпает Кира и его родных благодея-

ппями и доверяет им. Когда раненый отец Кира попадает во время восстания в плен,

он не только не казнит его, но после смерти почетно погребает. Борется Астиаг

храбро п не раз разбивает персов. Различные племена Ирана только потому подчи-

Няются Киру, что тот чтит Астиага, Как отца. Наконец, телу изменнически убитого

последнего мидийского царя оказывают уважение даже дикие зверп. С этой стороны

ктесиев рассказ носит тенденцию, Геродоту. Пси:ледний восхо—

дит к гарпагидам, враждебным Астиагу.

Геродот п Ктесий называют войну персов с мидянами восста[тпем, успех которого,

(особенно по Геродоту) в значительной мере был обусловлен существованием в Ми-

дии партии, недовольной Астиагом, и изменой. Если мы будем признавать вместо

с Прашеком полную независимость персов, то должны будем видеть в этой войне ре-

зультат пока сокрытого от нас процесса разнптпя персидского народа, мощь которого

искала выхода из тесных граштц. Падение Мидии, кроме недовольства и измены, было,

облегчено и династическим кризисом: по обоим доступным нам источникам, у Астиага

не было наследника-сына. Ктесий называет наследником его „зятя Спитаму, который

повидимому давал пищу недовольной партии 11 против которого как будто и действо-

вали мидийские приверженцы Кира. Мидия пала не без борьбы; Ктесий даже говорит

о наступлении и победах Астиага, Геродот, во всяком случае, об его храбрости, до-

шедшей до вооруж•ения стариков. И вавилонские, единственные наши современные

событиям документальные данные, косвенно подтверждатг ато. В приведенной нами

выдержке из текста Набошгда говорится, что в самом начале царствования послед-

него «Умманманды» завоевали Харранскую область. Таким образом, почти нака-

нуне краха государство ведет наступательную политику и проявляет полную жизне-

способность. Под третьим годом своего царствования, т. е. 553-2 г., Набонид говорит

о войне, вспыхнувшей дома у Астиага, о Кире; под Пим же годом хроника в испор-

ченном месте упоминает о походе царя на запад, к горе Аману и Средиземному морю.

Походы начались еще с первого года, насколько можно судить по остаткам текста,

по до столкновения, покрайней мере победоносного, с Астиагом дело не дошло. В пер-

вый год царь снарядил свое войско, во второй был отдых в области Хамата, втретий

упоминается уже о каких-то битвах, кажется, в Сирии, во всяком не в Месо-

потамии; здесь же говорится о деревьях Амана, конечно, для многочисленных по-

строек и реставраций Набонида. Наконец „ Под шестым годом читаем: «Он (АстиагУ

собрал свое войско и пошел йротив Кира, царя Аншана, чтобы победить его. Но

против Иштувегу взбунтовалось его войско и, взяв его в Плен, выдало Киру. Кир

пошел в Экбатану, его столицу. Серебро, золото, сокровища всякого рода страны

Экбатаны они разграбили, 11 он унес это в Аншан»... К несчастью, Перед этим поте-

рано около 19 строк, содержащих текст о 4 и 5-м годах п о предшествующих дей-

ствиях Астиага. Но из этого остатка для нас ясно, что война с Киром длилась Три

года (до 550 г.) и окончилась в его пользу только благодаря измене, причем Астиат•

находился в наступлении. Где разразилась последняя битва, и прав ли Ктес1гй, по-

мещающий ее у самых Пасаргад, мы не осведомлены. Ктесий ссылается при этом на

персидское предание, возводившее к Киру п к этой войне установление, чтобы каяк-

дый царь при каждом посещении Пасаргад давал всем женщинам города по золотой

монете, якобы в вечную благодарность за то, что благодаря их вмешательству была

одержана победа, решившая исход кампании судьбу Персии. Такой обычай, ка-

жется, действительно существовал, — говорят, что Александр Великшй ему после-

довал, — но он мог иметь й другое происхождение. Плененный Астиаг содержалсу[