— 34

возникнуть въ случат, неблагощјятнаго

исхода тяжбы (Н. Л. Дювернуа, ор. cit.,

стр. 375.).

Вм'ЬстВ съ твмъ, уже въ Новгородской судной трамоть

за“тно оттвняется между

ной и стороны процесса, насколько

оно выражается въ институтћ судебнаго представитель-

ства. Такъ, мы на.ходимъ въ этой грамотк Yka3aHie на

то, что лицо, предъявляющее исковыя или

отуЬчающее на сухЬ, далеко не всегда является въ

днствительности и матеркиьнымъ субъектомъ спорнато

эти попытки возможно обозначить и

выдт,лить стороны процесса не могуть оста-

вить въ томъ, что уже въ древнМшую эпоху

нашего права въ немъ ясно сознава.лся тоть основной

принципъ, что обязательная сила судебнаго

должна распространяться только на лицъ, уча-

ствовавшихъ въ и надлежащимъ образомъ представ-

ленныхъ на судгв Л изъ этого само собою

* ) Указывая на такое процессуальное представитель-

ство, Новг. суд. грам. говорить: „а во чье будетъ

отвеКтчик•ь (т. е. представитель, за другаго)

срокъ взялъ, а до того срока сведется ему смерть, ино на

той срокъ стать самому истцу, или иного отвеЬтчика поста-

вити а не станеть самъ, или иного отвьтчика не поставить,

ино тымъ его и обвинить“... Но при этомъ не требовалось

еще въ то время никакой „legitimatio ad causam“, вслтд-

CTBie чего могли часто являться въ д-К.тЬ подставныя лица,

а стороны процесса оказывались вовсе не представленными

на судь (Дювернуа, ор. cit. стр: 374).

* * ) C03HaHie это было, по (ор. cit.

стр. 273) такъ сильно въ нашемъ древнемъ прав±, что са-

мое на суд•Ь въ качеств± „суднаго мужа“ счи-