Зб
а иногда и самое живое, самое притомъ безкорыстное yqacTie
кь инымъ происходящимъ гдВ нибудь на отдален-
нНших'ь концахъ земного шара. Даже въ пол-
номъ котораго несправедливо упрекали наше обще-
ство, отличается у многихъ русскихъ людей совершенно не
мтстнымъ, а скорђе какимъ-то отвлеченнымъ, MipoBbWb харак-
теромъ. Недаромъ еще Гоголь, въ свое.мт. письм•ђ кь князю Вя-
земскому отъ 1847 года, жаловался на то, что „мы детаемъ
мысленно но земдямъ, говоря о PocciYi”. Такая способ-
ность „летать“ есть однако р•ђдкая и великая способность, не-
особенно въ области творческой мысли. У н'Ькото-
рыхъ представителей русскаго художественнаго творчества она
выражалась въ необыкновенно и воспроиз-
разныхъ чужеземныхъ особенностей, — оригинальн%й-
шая черта, которою уже немало обогатилась и наша изящная
литература. Эту черту хорошо оц±нидъ другой изв%стный ни-
сатель-художникљ, е. М. — въ произнесенной
имъ на Пушкинскомъ праздникгђ 1880 года въ Москвј. Тутъ
Пушкинъ выставлялся какъ „народный поэтъ” но преимуще-
ству,—народный потому, что въ немъ особенно сильно сказалась
„главн±йшая способность нашей именно „спо
собность отзывчивости“, даръ „вопло-
щать въ себ'ђ другого народа, духъ его, вею затаенную
гдубину этого духа и всю тоску его
35). В Ь 11 РИ—
мгђровъ указывалось на „Сцену изъ Фауста“, на „Скупого ры-
царя' , на Донъ-Жуана въ „Каменномъ гостР', на
въ „ ирь во время чумы“, на корану' ,
на ночи“ и на произведенГя,
сюжеты которыхъ были взяты изъ западноевропейской и иной,
боме еще далекой отъ насъ жизни. Замжимъ, wFo ббльшая
часть этихъ относится кь посл'Ьднему, самому
зр%лому и въ сущности наименгЁе „подражательному“ nepio-
ду д'ђятедьности, когда уже, говоря словами Достоевскаго,
35) Р'Ьчь Достоевскаго быда напечатана между прочимъ й
въ его „Дневникј писатедн”: см. „Единственный выпускъ” за 1880 г.