Зб

а иногда и самое живое, самое притомъ безкорыстное yqacTie

кь инымъ происходящимъ гдВ нибудь на отдален-

нНших'ь концахъ земного шара. Даже въ пол-

номъ котораго несправедливо упрекали наше обще-

ство, отличается у многихъ русскихъ людей совершенно не

мтстнымъ, а скорђе какимъ-то отвлеченнымъ, MipoBbWb харак-

теромъ. Недаромъ еще Гоголь, въ свое.мт. письм•ђ кь князю Вя-

земскому отъ 1847 года, жаловался на то, что „мы детаемъ

мысленно но земдямъ, говоря о PocciYi”. Такая способ-

ность „летать“ есть однако р•ђдкая и великая способность, не-

особенно въ области творческой мысли. У н'Ькото-

рыхъ представителей русскаго художественнаго творчества она

выражалась въ необыкновенно и воспроиз-

разныхъ чужеземныхъ особенностей, — оригинальн%й-

шая черта, которою уже немало обогатилась и наша изящная

литература. Эту черту хорошо оц±нидъ другой изв%стный ни-

сатель-художникљ, е. М. — въ произнесенной

имъ на Пушкинскомъ праздникгђ 1880 года въ Москвј. Тутъ

Пушкинъ выставлялся какъ „народный поэтъ” но преимуще-

ству,—народный потому, что въ немъ особенно сильно сказалась

„главн±йшая способность нашей именно „спо

собность отзывчивости“, даръ „вопло-

щать въ себ'ђ другого народа, духъ его, вею затаенную

гдубину этого духа и всю тоску его

35). В Ь 11 РИ—

мгђровъ указывалось на „Сцену изъ Фауста“, на „Скупого ры-

царя' , на Донъ-Жуана въ „Каменномъ гостР', на

въ „ ирь во время чумы“, на корану' ,

на ночи“ и на произведенГя,

сюжеты которыхъ были взяты изъ западноевропейской и иной,

боме еще далекой отъ насъ жизни. Замжимъ, wFo ббльшая

часть этихъ относится кь посл'Ьднему, самому

зр%лому и въ сущности наименгЁе „подражательному“ nepio-

ду д'ђятедьности, когда уже, говоря словами Достоевскаго,

35) Р'Ьчь Достоевскаго быда напечатана между прочимъ й

въ его „Дневникј писатедн”: см. „Единственный выпускъ” за 1880 г.