43

другихъ увлекался и послђднимъ, но зато въ своихъ загранич-

ныхъ постоянно твердилъ о каком ь-то (horribile

dictu!) абсолютизм?', ограниченноиъ на

практик% развђ только „взятками”.

Во вс%хъ этихъ много пристрастной односторон"

ности, натяжекъ й Уже далекое прошлое Рос-

очерчено здеЬсь черезчуръ безотрадными, мрачными крас-

нами. Дабы нђскодько возстановить истину, обратимся прежде

всего хоть кь историку Соловьеву, который, по отзыву сдавяно-

Филовъ, „не замКилъ въ русской народа“,

но который въ XIlI томј своего обширнаго труда,- резюмируя

и обобщая разныя лжописныя данныя о раннемъ на-

шей государственной жизни, видитъ въ немъ далеко не одно

„темное, безцвжное П0(Мднев относится ско-

кь временамъ доисторическимъ, когда не было еще князей,

когда изъ безразличной массы „мужиковъ” не выд%лялись еще

„мужи“ или люди“, когда безмятежное одно-

06pa3ie сельскаго „родового быта” нарушалось только безпоря-

дочными наб±гами степныхъ хищниковъ, которые ивр%дка

придутъ, ограбять и опять надодго уйдутъ въ свои

степи. Тогда, какъ свидђтельствуетъ л%тописець, и „Древляне

живяху 31йриньскимъ образомъ и ядаху вся нечисто“. Но уже

въ IX является „изъ 35 иоря” Рюрикъ (ио на-

родному предакйю „ рикъ Новосёдъ )

и д%ло круто ивињ

няется. Наступаетъ тревожное, безпокойное, зато и бодђе

интересное“ время: теперь уже „Поляне при-

занимательное, „

мучиваштъ Древлянъ”, а между тјмъ возникаютъ города и при-

городы, — словомъ начинается настоящая истори Руси. Вотъ

наприм%ръ яркая картина этого „начала“ ио Соловьеву, кар-

тина, лишенная не только извЈстной намъ Аксаковской идеали-

garxiyr, но и Чаадаевской мрачной окраски. „На высокомъ запад-

номъ берегу Дн%пра поднимается городъ, стольный городь кня-

мать городовъ, kieBb. Князь усаживается зд%сь съ дру-

жиною, и окрестнымъ племенамъ уже нкъ покоя. По вс%иъ

р%лаиъ и р%чкамъ ходить князь съ дружишош,. собирает; давьу