43
другихъ увлекался и послђднимъ, но зато въ своихъ загранич-
ныхъ постоянно твердилъ о каком ь-то (horribile
dictu!) абсолютизм?', ограниченноиъ на
практик% развђ только „взятками”.
Во вс%хъ этихъ много пристрастной односторон"
ности, натяжекъ й Уже далекое прошлое Рос-
очерчено здеЬсь черезчуръ безотрадными, мрачными крас-
нами. Дабы нђскодько возстановить истину, обратимся прежде
всего хоть кь историку Соловьеву, который, по отзыву сдавяно-
Филовъ, „не замКилъ въ русской народа“,
но который въ XIlI томј своего обширнаго труда,- резюмируя
и обобщая разныя лжописныя данныя о раннемъ на-
шей государственной жизни, видитъ въ немъ далеко не одно
„темное, безцвжное П0(Мднев относится ско-
кь временамъ доисторическимъ, когда не было еще князей,
когда изъ безразличной массы „мужиковъ” не выд%лялись еще
„мужи“ или люди“, когда безмятежное одно-
06pa3ie сельскаго „родового быта” нарушалось только безпоря-
дочными наб±гами степныхъ хищниковъ, которые ивр%дка
придутъ, ограбять и опять надодго уйдутъ въ свои
степи. Тогда, какъ свидђтельствуетъ л%тописець, и „Древляне
живяху 31йриньскимъ образомъ и ядаху вся нечисто“. Но уже
въ IX является „изъ 35 иоря” Рюрикъ (ио на-
родному предакйю „ рикъ Новосёдъ )
и д%ло круто ивињ
няется. Наступаетъ тревожное, безпокойное, зато и бодђе
интересное“ время: теперь уже „Поляне при-
занимательное, „
мучиваштъ Древлянъ”, а между тјмъ возникаютъ города и при-
городы, — словомъ начинается настоящая истори Руси. Вотъ
наприм%ръ яркая картина этого „начала“ ио Соловьеву, кар-
тина, лишенная не только извЈстной намъ Аксаковской идеали-
garxiyr, но и Чаадаевской мрачной окраски. „На высокомъ запад-
номъ берегу Дн%пра поднимается городъ, стольный городь кня-
мать городовъ, kieBb. Князь усаживается зд%сь съ дру-
жиною, и окрестнымъ племенамъ уже нкъ покоя. По вс%иъ
р%лаиъ и р%чкамъ ходить князь съ дружишош,. собирает; давьу