особенно удачно воспроизведены въ н%которыхъ разскавахъ

И. С. Тургенева.—Съ другой стороны чего не говорилось и за-

иадниками и незападниками о „расшатанности“

„распущенности“ нравовъ, „разнузданности” страстей и дру-

гихъ подобныхъ свойствахъ „широкой русской натуры“? Но

при этомъ забывалось нер•ђдко, что кь даннымъ

нельзя ирим%нять какой-нибудь узкой, условной

и даже лижемјрной „буржуазной морали“, — что многЈя укло-

отъ нея им%ютъ своимъ источникомъ такой

и чистый идеадизмъ, съ точки зкйтйя котораго вся упомянутая

„мораль“ должна представляться „гнусною тутъ

иногда практически вырабатываются, наперекоръ этой „лжи“

новыя, уже самостоятельныя нравственныя а съ ними

и новыя, боМе правила Конечно Takie

довольно исключительные случаи не слТдуетъ возводить въ об-

правило, — не сл%дуетъ однако и вовсе терять изъ виду,

ибо въ нихъ — зародышъ лучшаго будущаго. Впрочемъ даже

простая нравственная безпринципность, составляющая у насъ

весьма обычное явленЈе, иМетъ несомн%нно свои сто-

роны, такъ какъ открываетъ просторъ всТмъ добрымъ инстинк•

таит, человђческой природы и избавляетъ людей по крайней

М'ђр•Ь отъ ненужнаго зла, искусственно порождаемаго иными

европейскими „принципами“ и почти неразлучными ст, ними

предразсудками. Она воспитываетъ въ русскихъ людяхъ из-

BtcTHoe и составляетъ вообще необходимый пере-

ходный моментъ на пути кь высшимъ нравственнымъ идеямъ,

которыя, какъ и идеи, должны проходить

„сквозь великое горнило Самое зло проявляется

въ болђе ч'ђмъ гдт нибудь откровенно и нелицемТрно,

а потому всего легче можетљ подвергаться внутреннему осуж-

и внгђшнему Притомъ оно, именно въ силу

той-же „безпринципности", не получаетъ строго-систематиче-

скаго характера или односторонняго а всегда

почти осложняется и смягчается другими, часто даже противо-

положными примћсями. психическЈя и про-

тиворткјя, такое 0TcyTcTHie 1йзкой, бездушной „прямолиней-