особенно удачно воспроизведены въ н%которыхъ разскавахъ
И. С. Тургенева.—Съ другой стороны чего не говорилось и за-
иадниками и незападниками о „расшатанности“
„распущенности“ нравовъ, „разнузданности” страстей и дру-
гихъ подобныхъ свойствахъ „широкой русской натуры“? Но
при этомъ забывалось нер•ђдко, что кь даннымъ
нельзя ирим%нять какой-нибудь узкой, условной
и даже лижемјрной „буржуазной морали“, — что многЈя укло-
отъ нея им%ютъ своимъ источникомъ такой
и чистый идеадизмъ, съ точки зкйтйя котораго вся упомянутая
„мораль“ должна представляться „гнусною тутъ
иногда практически вырабатываются, наперекоръ этой „лжи“
новыя, уже самостоятельныя нравственныя а съ ними
и новыя, боМе правила Конечно Takie
довольно исключительные случаи не слТдуетъ возводить въ об-
правило, — не сл%дуетъ однако и вовсе терять изъ виду,
ибо въ нихъ — зародышъ лучшаго будущаго. Впрочемъ даже
простая нравственная безпринципность, составляющая у насъ
весьма обычное явленЈе, иМетъ несомн%нно свои сто-
роны, такъ какъ открываетъ просторъ всТмъ добрымъ инстинк•
таит, человђческой природы и избавляетъ людей по крайней
М'ђр•Ь отъ ненужнаго зла, искусственно порождаемаго иными
европейскими „принципами“ и почти неразлучными ст, ними
предразсудками. Она воспитываетъ въ русскихъ людяхъ из-
BtcTHoe и составляетъ вообще необходимый пере-
ходный моментъ на пути кь высшимъ нравственнымъ идеямъ,
которыя, какъ и идеи, должны проходить
„сквозь великое горнило Самое зло проявляется
въ болђе ч'ђмъ гдт нибудь откровенно и нелицемТрно,
а потому всего легче можетљ подвергаться внутреннему осуж-
и внгђшнему Притомъ оно, именно въ силу
той-же „безпринципности", не получаетъ строго-систематиче-
скаго характера или односторонняго а всегда
почти осложняется и смягчается другими, часто даже противо-
положными примћсями. психическЈя и про-
тиворткјя, такое 0TcyTcTHie 1йзкой, бездушной „прямолиней-