НЕКОТОРЫЕ ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ

ИЗ МОЕГО ОПЫТА

ДоклаД на встрече с ленинграДскими учителями

в Областном Доме учителя 16 октября 1938 г.

Я позволо себе сделать некоторые чисто педагогические

выводы из моего опыта и предложить его вашему вниманию, как.

специалистов и моих коллег.

В течение всей своей жизни и работы я прежде всего был

всегда убежден, что я вовсе никакой педагогический талант, что

я не белая ворона и что со мной вместе более или менее одинако-

во думает все наше советское учительство. В этом я, продолжаю

быль убежденным и, на сегодня. И поэтому я никогда не считал

себя ни новатором в педагогической области, ни реформатором,

ни чудаком, ни тем более еретиком. Сколько мне ни приходилось

встречаться с учителями, я не помню, чтобы между мною и ими

были какие-нибудь принципиальные расхождения; бывали учителя

ленивые й были не ленивые, и ленивые со мной иногда ссорилис1&

но не принципиально. Точно так же, встречаясь очень часто и на

Украине, и в Москве с учительским обществом, я не помню еще

ни одного случая какого-нибудь категорического расхождения г

моими взглядами, высказанными в «Педагогической поэме».

Однако до сих пор мне не приходилось видеть такой школы —

десятилетки или семилетки, — где бы мои педагогические убежде-

Ния были претворены и понимались так же глубоко, как ошт

претворены в детских колониях ив коммунах, в особенности в тех

коммунах, которыми мне приходилось руководить.

Очень возможно, что методика работы с бывшими безнадзор-

ными чем-то должна отличаться от работы с нормальными детьми.

Но это —только возможно, в этом я до сих пор не убежден, и у

меня самого есть такая задирка — попробовать, а может быть,

можно применить те меТоды, которые я применял к правонаруши-

телям, и к нормальным детям.

Почему мнр в этом хочется быть убежденным? •Потому, что в

самой логике моей работы я никогда не исходил из элемента

правонарушения или беспризорности и считал, что если бы я

в'ырабатывал свои методы по логике, где большой посылкой

являлось бы преступление или, более того — преступный характеру

то тем самым я уходил от нашей советской идеологии и при-

ближался бы к ломброзовской идеологии. И поэтому такого со-

блазна — решить, что получидось преступление и произошло

искривление характера в сторону преступления, исходя из чего и

нужно навести метод, — у меня никогда нет было. Это проистека-

ет из моей излишней доверчивости к человеку цтлик, скорее, из

любви к нему.

Меня некоторые Критики часто упрекают, заявляя: «Почему у

вас [все молодые люди и девушки и все люди вообще красивые?»

А я такие упреки встречаю с широко раскрытыми глазами, в свою

очередь спрашивая: (разве вообще все люди не красивы?

130