Что я делал в таких случаях? Я приводил их на общее

собрание и говорил: — «Вот вам 15 человек, которых ни один

отряд не хочет брать. Вот Землянский. Он хотел быть в первом

отряде, первый отряд от него отказался. Он хотел быть во

втором отряде, второй отряд отказался. Он хотел быть в пятнадца-

пятнадцатый олряд отказа.дся. Как послупить?».

том отряде,

Обычно прения идут по такому пути. Поднимается представитель

какого-нибудь отряда и говорит: — «С какой стати первый отряд

будет отказываться его брать, второй также, пятнадцатый также.

Почему они не берут. Они должны дать объяснение». Объяснение

дается, причем дается кратко:—«Если вы так говорите, то возь-

мите в свой четырнадцатый отряд. Отвечайте за него и возитесь

с ним!» В таком случае находятся аргументы такого порядка:—

«Мы с ним дела не имели. Он был у вас. Он корешок тако-

то-то. Ты хвастался, что с ним что-то сделаешь!» И выясняется,

что ни один отряд не желает его брить.

Это был мой педагогический хлеб. Что я с ними делал?

Естественно, что отряд, который не желает его брать, переживает

положение трудное и неприятное, тем более, что никто ничего

не говорит, но тот возьмет, пусть тот !возьмет,

а он стоит, как человек, которого коллектив не принимает. Он

начинает клясться, божиться и обеп(ать всякие блага и подвиги

в дальнейшем. Но нужно как-то кончать. И тогда обычно руко-

родящие лица, члены комсомольского бюро, командиры начинают

высказываться, в какой отряд его лучше всего поместить. Обычно

такие разговоры кончаются ничем.

Переходят к Иванову, Романову, Петренко н стараются рас-

пределить 15 человек между всеми от1рядами по одному. И

тогда начинается другой процесс. Каждый из 15 отрядов хочет

из этих 15 получ1тть сносного. Тогда делается перерыв, и

после перерыва командир какого-нибудь отряда говорит:—«Я

возьму такого-то». Самый сносный является уже приманкой для

остальных, и получается, что тот самый Землянский, которого

никто не хотел брать, сейча.с делается объектом аппетита всех

отрядов, так как есть еще Петренко и Шаповалов, которые хуже

Землянского в 30 раз, и такой Землянский отдается буквально

по жребию. Жребий получает первый отряд. Тогда мы говорим:—

«Вы за него ручаетесь. Вы его выпросили, вы за него отрјечаете».

Затем переходим ко второму. Второй является также лучшим

из оставшихся 14, и за него снова идет борьба. И так идет даль-

ше, пока не остаются двое, Воскобойников и Шаповалов. Из этих

двух каждый отряд старается схватить наименее аррдного.

Этот процесс растпределения давал возможность мне видеть

всех. Они образовывали для меня особое общество, которое я

заносил на особый лист, и этот лист лежал у меня под рукой

каждый день, и я знал, что эти 15 составляют мой наиболее

опасный состав. хотя преступлений за ними не водилос.ь, но для

меня важно было указание, что некоторых не хотели брать.

Ребята, составляя отряд, очень хорошо чувствуют глубинную

сущность Петренко, и если они не желают его брать, значит, он