Однако эта уловка деиствует чрезвычаино сильно и на против-

ника (зажимает ему часто рот) и на слушателей. Если даже и про-

тиворечия нет, между нашим принципом и поведением, то иногда

доказать это трудно, требуются тонкие различения, длинные рас-

суждения, в которых слушатели и не вникают и которых не любят.

Между тем софистический довод прост и жизненно нагляден.

Например, ответ солдата: «Почему вы не идете на фронт, если

так стоите за войну?» Просто и понятно. Начните рассуждать,

что у каждого есть свои долг, которыи надо исполнять и без этого

государство рухнет; что долг его, раз он призван законом на защиту

государства, сражаться. Если меня призовет закон, пойду и я и т.п.

Говорите все это, придумайте еще более веские возражения: солдат,

да и некоторые люди поразвитее его, часто и не поимут ваших

рассуждений, даже если не хотят «не понимать». Такие понятия

«государство», «закон», его происхождение и значение

как «долг»,

и т.д. для многих слишком отвлечены, далеки, туманны, сложны

и силы не имеют. Между тем его довод

довод чисто живот-

вполне ясныи и наглядныи. «Умирать никому не хочется.

ныи

Если вы за войну

берите ружье и ступаЙте».

Еще хуже, если между принципом, который вы защищаете,

и между вашими поступками есть деиствительное противоречие.

Уловка противника

явныЙ софизм, перевод спора в другую пло-

скость, отступление от задачи спора. Но таких тонкостеЙ слуша-

тель не понимает. ля него только ясно, что противник наш на этои

новой плоскости спора прав. Отсюда вывод, что мы не правы, зна-

чит, разбиты, или что тезис наш недоказан, даже ложен. Между

тем подобные выпады нисколько не касаются истинности тезиса.

« нимаи не тому, кто сказал, а тому, что сказано»

справедливо

говорит апостол. (Полемика в духе таких софизмов против мыслей,

высказанных, например, Л. Н. Толстым, часто носила прямо непоз-

волительный характер).

б. Когда мы приводим в доказательство тезиса не один довод,

а несколько, то софист прибегает нередко к <<неполному опровер-

жению». Он старается опровергнуть один, два довода, наиболее

слабых или наиболее эффектно опровержимых, оставляя прочее,

часто самое существенное и единственно важное, без внимания.

При этом он делает вид, что опровергнул все доказательство, и что

противник «разбит по всему фронту». Если спор из-за одного-двух

доводов был долгий и ожесточенный, то слушатели, а часто и неу-

мельт доказыватель, могут и не вспомнить о них. Таким образом,

77