— 147 —

языка—оть многихъ чувства, то не станемъ ду-

мать, что языкъ вылупился изъ одного корня, кань, по

миеу, вселенная изъ яйца, но согласимся, что

каждое первобытное сово представляло только возможность

позднМшаго изв"тнато рода значенЈй и граммати-

ческихъ Удерживая разницу между организмомъ,

и“ющииъ самостоятельное cyu(ecTB0BaHie, и словомъ, кото-

рое живеть только въ устахъ челолка, можемъ воспользо-

ваться cpaBHeHieMb первобытнаго слова съ зародышемъ: какъ

зерно pacTeHiH не есть ни “исть, ни цЛть, ни плодъ, ни

все это в.знтое в“стВ, тап ново въ начаЛ лишено еще

всякихъ формальныхъ onpe!ltaeHitt и не есть ни существи-

теиное, ни прилагательное, ни глаголь.

«ДМтельности, говорить Штейнталь, въ осно-

существительныхъ, не глаголы, а прилагательныя,

назватя признаковъ. Признакъ есть априбуть, посредствомъ

коего инстинктивное cayoc03HaHie понимаеть (erfasst) чувствен-

ный образъ, какъ единицу, и представляетъ сел этотъ

образъ. Какь умъ нашь не постигаетъ предмета въ его сущ-

ности, такъ и языкъ не и“еть собственныхъ, первоначаль-

ныхъ существительныхъ, и какъ признаковъ прини-

мается нами за самый предметъ, такъ и въ есть

только Ha3BaHie признаковъ». ДМствительно предметы назы-

ваются въ каждый но одной изъ примиъ, взятой изъ

совокупности остальныхъ: рљка—текущан (кор. рих, скр.

РИЧ, течь, или, что кажется ри, тоже, что въ мало.

русск. ринуть и rinen), берега —

(серб. Бријег, холмъ, с“доват. почти тоже, что нТ,мец-

кое Berg, которое по Гримму,—оть сохранившаго-

ся въ bergen, скрывать, охранять, наше беречь), или, со-

насно съ постояннымъ обрывистый (ср.

греч. qpar—yut..u; б=греч. р), небо — покрывающее, туча —

излвающая, трава—пожираемая, служащая кормомъ и т. д.

Само-собою бросается въ глаза, что BC'h эти признаки пред-

полагають Ha3BaHie дмтельности: нужно было имМь слово

тру (-ти) дм: $ятедьности пожиранья, чтобы ииъ обозна-