— S5 —

Изъ или д•Ьятельности низшихъ силь и способностей челов•Ька

возникаютъ Ихъ ц•Ьна опред•Ьляется зна-

и достоинствомъ той д±ятельности, изъ которой они возникаютъ,

напр., получаемыя нами черезъ 3p±Hie, выше, ч%мъ удоволь-

которыя даетъ намъ oca3&Hie. Сколько различныхъ д±ятель-

ностей, родовъ столько различныхъ видовъ И вс•Ь они

расц±ниваются по своему соотношенЈю кь высшей, разумной, существенно

кь Высшее есть

челов±ческой дћятельности —

этой д•Ьятельности, этой разумнаго челов•Ьческаго су-

щества.

Остальныя — животной части нашего существа, удоволь-

CTBiH, низшимъ, тЬлеснымъ и потребностямъ,

имћють свою ц%ну, поскольку они не препятствуютъ добро$тели, совм%ща-

ются съ нею. Но они не заслуживаютъ даже когда

мы злоупотребляемъ ими и предаемся излишествамъ. Собственно истинныя

челов%ка ђђауа[) суть добраго, ум•Ьрен-

наго челойка.

Наконецъ, кь счастью, которое прежде всего есть дћятельность, отно-

сится, по Аристотелю, и досугъ (516ii) въ противоположность труду. 11епре-

рывное невозможно въ усп±шной, нормальной д•Ьятедьности: ну-

жень отдыхъ, ocB•bikeHie отъ усталости, въ особенности при такихъ заня-

TiHXb, которымъ мы предаемся не ради ихъ самихъ, но въ виду какихъ-

либо вн%шнихъ и въ сопряженныхъ съ заботами и тяже-

лымъ трудомъ: ТЕ E'jtatgoyiay ё? хђ арћђ Eiyat• [уа

ахаи:шџгу, 7.а;. т:оХЕВ0'5ЏЕУ, (ср. Перикла и

букидида).

Конечно, труды и заботы, принимаемые челов%комъ, должны служить

не для или простой утЬхи •его; но самая утЬха должна служить

д•Ьду, ибо она, доставляя челов%ку и им±етъ м%сто

въ его жизни, нужна для его счастья. Само собой разум%ется, что и досугъ,

и должны служить одной верховной ц•Ьли — счастью чслов•Ька —

въ гармоническомъ его челов%чности, его разумнаго существа. Раз-

умное веселье, благопристойное съ людьми, наслажде-

наука должны наполнять досугъ челов%ка; въ особенности

которая есть родъ д%ятельности и въ то же время родъ отдыха

противоположность активной жизуи, практической д±ятедьно.сти.

Итакъ, высшее благо лежить не за предћлами Mipa, а въ самой жизни

и есть лишь ея всестороннее, совершенное pa3BiTie. Соотв%тственно этому

высшаго блага, Аристотель понимаетъ п доброд%тель: она состоитъ

не въ отъ хЬйствительности, не въ аскетическомъ отъ

Mipa, но въ совершенномъ ц±лсй челойческой жизни, въ совер-

шенномъ томъ, что ему всего бол%е свойственно.

У Аристотеля мы встр%чаемся съ тЬмъ n0H*TieMb доброхЬтели, которое

было обще встмъ древнимъ. Это— но доброд•Ьтель въ нашемъ смысл•Ь слова, а

прежде всего хорошее качество. Всякая (доброд•втель) есть то внутреннее