— 33 —
Сами по себе эти написания не имеют большого значения.
Но при сопоставлении с написаниями текста Екатер. списка они
могут служить хорошей иллюстрацией R высказанному ранее по-
ложению', что текст перевода рукописи один из начальных тек-
стов. Подобное смешение могло быть на первых порах работы
над Памятником, чкогда еще глаз не присмотрелся, когда еще в
чтении д.ревнего текста не было навыка. Впоследствии это должно
было, конечно, исправиться, что уже и заметно в ЕЕатеринин-
ском списке, где Козловский отмечает подобный недосмотр лишь
в слове „самаю" (.ibid., стр. 7). Тем более эго нужно сказать о
таких написаниях, нак „дождь Божева внука“, где в силу этого
явно уже получается нелепость. В Екатерининском списке этого нет.
Я лишь отмечу эту особенность, не приводя всех примеров
из рукописи.
В Екатерининском списке текста Памятника они, как отме-
чено было Козловскпм, стерпись. Ero орфография—в большинстве
орфография современная, ибо, как говорит Козловский, „писецъ
или руководивпйй пмъ графъ Мусинъ-Пушкинъ и не УМЉТЬ не
хопиьли точно скопировать формы рукописи, постоянно
сбиваясь при этомъ на современное вмъ русское и
русскую (стр. 6). В силу этого и получился ряд
разночтений п не в пользу Екатерининского списка.
Трудно решать вопрос о томъ— „не ум%ли, или не хо%.ти” они
этого сделать. Но, думается, что второе будет ближе истине.
Для Императрицы эти особенности не играли роли, ц не нужно
было выдерживать строго орфографию Памятника, делая список
для человека, который мог • интересоваться лишь исторической
основой „ Слова“, его литературной денностыо, но никак не тон-
костями правописания. Последнее при известной ореографиц самой
Императрцпы было даже для нее и непонятно. Ес.ш бы
„не умрЬлп", пак хочет это видеть Козловский (стр. 4, 6), то,
конечно, не было бы такой замены орфографии,
как можно видеть из слпчения списков. С другой стороны: когда
они „не
это сделать. то это ясно и ска.зывалось, как,
напр., в написании „самого“. А таких написаний было бы тогда
больше. Теперь же мы видим, что они умели и исправляли.
остав.тяя только то, что, действительно, выходило за пределы их
уменья.
Насколько же работа с первого времени была точна, пола-
вывает отчастп ната „Рукопись“.
В переводе, конечно, соблюдать точность написания тенета
памятника -— излишне, дамке невозможно, если перевод от
подлинника. Но в „Рувописи“ мы находим наряду с современ-