— 181 —

сюда епло и естественно можно заключить, что они позво-

лтотъ сеа и убивать этихъ насткомыхъ, этихъ животныхъ.

Если бы вет nocTaH0B“eHia дышали справедли-

востью, чесноетью и другими гуманными качеств ами, то мы

ионыталиеь бы и здвеь найти какой нибудь иносказатель-

ный смысл, но тао какъ мы видииъ въ нихъ качества

совершенно противоположныя, то этимъ разрушается всякая

попытка находить Наконецъ въ буквальномъ

смысл понимии эти м•Еета и ве• комментаторы Тимуда.

Если насъ хотять зашодозрить въ тоиъ, что мы исказии

смыслъ этимъ то мы можемъ сослаться на одного

изъ послдующихъ комментаторовъ, который, разсуждая о

томъ, что ученый не имзеть права ограбить неученаго, ста-

вить между прочимъ такой вопроеъ:

,Почему же не позволено такъ обращаться съ его день-

гами, если еъ тЁломъ его позволено обращаться такъ, что

его можно потрошить какъ рыбу?“ (ibid)

Ясно отсюда, что это раввинъ буквально понималъ, что

можно убить неученаго, иечему онъ и ставить такого рода

вовроеъ, что если позволительно дишать кого-нибудь жизни,

то почему же нельзя отнять у него денеть? Если бы онъ

видиъ въ твхъ словахъ то для него не было

бы никакого повода кь подобному вопросу. Спдовательно,

насъ нельзя упрекнуть въ тоиъ, что мы нев•врно поняли

или идказади сиыслъ вышеприведенныхъ Mtco.

Естественнымъ теперь представляется вопросы какииъ

же образомъ TaRie законы могли быть приводимы на прак-

тик•в? Очевидно не легко было подвергнуть народъ бремени

такого закона: подобная попытка производила значитель-

ныя между народомъ и раввинами. Но посхвд-

Hie, какъ видимъ, отшатни ей еще большею монетой. Са-

мо собою что законы эти не могли бы быть

диствительны, если бы вся власть не находилась въ рукахъ

раввиновъ. При помощи азычеекаго судилища—политвческихъ

властителей быль въ даже уби-