— 122
поодушевленной природы, напр. въ религјяхъ персидской, еги-
потской. Если зд±сь и являются представ-
то они служатъ пе для Божества, какъ пде-
альнаго челов±ка, но для символическаго силь
неодушевленной природы. ФантазЈя въ челоњђческнхъ чертахъ,
очевидно, думаетъ выразить зд±сь не челов±ка въ его идеаль-
помъ совершонстврЬ, но силы природы, не ничего
общаго съ челойкомъ; такъ напр. въ религЈи Египта олице-
творяются въ видь человђкообразныхъ боговъ и богинь отвле-
ченныя понятјя духа и матерји, пространства п временп,
эмпирическћя представленјя солнца, луны, небеснаго • свода,
рђки Нила и пр. ВСТ эти формы религЈознаго сознанјя рь-
шительно необъяснимы съ точки зр±нјя Фейербаха: какое от-
кь чувственно-эгоистическимъ стремдетя.мъ нашего
я и кь идеализацји нашего собственнаго существа можетъ
пмђтъ напр. пространство или время, солнце и.тп лупа, тьма
или св%тъ? Очевидно, что въ
покровомъ которыхъ служатъ эти представленТ,
челов±къ пщетъ не себя самого, а чего-то такого, что ка-
жется ему высшимъ его самого.
Если отъ низшихъ формъ религтзнаго сознаијя перейдемъ
кь высшимъ и бол±е совершеннымъ, то опять увпдпмъ, что
не исчерпывается аптропоморфиз.момъ п не ограпп-
чпвается одною Мы найдемъ, что въ ной прпнп-
маютъ участће п друг\я познавательныя силы челотАчоскаго
духа и самая высшая изъ нихъ—-умъ. РелнгЈя зд±съ является
намъ не въ видь собранјя одпихъ только фаптастичоскпхъ
представленјй, но какъ основанное на требованјя-хъ разума,
и по возможности соглашенпое съ его законамп знато, какъ
система истинъ. На этой ступени релпгћозпаго
сознатјя, антропоморфизмъ ясно представляется челов±ку пе-
удовлетворительною формою истины, и онъ стре-
мится познать Божество при помощи чистыхъ понятШ разума.
Если теперь антропоморфизмъ есть сущность релпгћп, а фан-
ея органъ, то, какъ скоро разумъ нашь достигъ до прп-
зпан1я неудовлетворительности антропоморфическн.хъ представ-
о Бог± и изъ области перещелъ въ область
понятјй, религЈя сама собою должна бы По на
самомъ не такъ; какъ скоро разумъ вступаетъ въ своп