Р68

ТУРАЕВ. история ДРЕВНЕГО ВОСТОКА

ПуничЕсКлЯ КУЛЬТУРА

269

храм, но п богатое собрание памятников египетского искусства, часть которых в

настоящее время хранится в музее г. Шершеля на месте древней Кесарии. Между

прочим здесь найдена статуя Последнего верховного жреца Мемфиса, юного Пету-

баста IV, умершего, вероятјто насильственно, 1 августа 30 в день вступления

Октавиана в Александрию. Возможно, что юной царице дорога была память послед-

него потомка вековой фамилии первосвященников, тесно связанных с эллинисти-

леской династией и одновременно с ней угасшей. Эта трогательная подробность при-

вносит еще одну черту вкартшту этой интересной эпохи п этой великой культуры,

принявшей в противоположном углу Африки такие сложные формы. Пуштам, элли-

низм, египетские воспоминания, царство милостью Рима служение верой д правдой

Кесарю — все это слилось при дворе африканской Кесарии и сделало из Юбы lI

одно цз наиболее интересных явлений истории. Это был едва ли не единственный

представитель ливийской расы, оставттвшттй по себе почетное имя в литературе 11

науке. Прекрасно научно образованный, имея возможность черпать и из греко-рим-

ских и из пунических источников, он проявил необычайно разностороннюю и широкую

литературно-научную деятельность, главным образом в области истории, географии,

естествознания, притом в совершенно александрийском духе. Казалось, что в Кеса-

рии сочетался пуггический Карфаген с эллинистической столицей Лагидов и Музеем.

по латыни он писал в области естествознания и об арабском походе младшего Гая

Цезаря, по-гречески — ассирийскую, ливийскую и римскую истории, труды по исто-

рип греческой живописи театра, философские трактаты и эпиграммы. За его заслуги

по изучению греческого искусства и аттических трагиков афиняне поставили ему

статую. Плиний передает о его заслугах по исследованию области Атласа II островов,

вероятно, Мадейры п Порто-Саттто, и изучению их естественных произведений,

причем были открыты новые виды растений и указаны новые пути п средства торговли.

Несмотря на его иноземное Происхождение из враждебного рода, мавританцы ужи-

вались с ним, а в Гадах и в Новом Карфагене выбрали его дуумвиром и патроном.

Рим почтил его Sella c11Tulis, венцом и скипетром. Сын п преемник его носил славное

имя Птолемея и был последним отпрыском Лагидов тт последним царем пунического

мира. В союзе с римлянами он одолел новую ливийскую национальную реакцию

в лице Таифарины, но п это не спасло его от корыстолюбия и самодурства Кали-

гулы. С его смертью (40) или изгнанием прекратило свое существование последнее

царство пунической культуры. Эллшпт;зм, а за ним и романизм продолжают делать

успехи; к IIl в. латинский язык берет верх, но п пунический, хотя и лишенный

официальных прав еще в половине I в., не сразу сдается. Бл. Августин засвидетель-

ствовал существование пунического языка для в., т. е. он держался здесь гораздо

дольше, чем н метрополий. В течение всего первого столетия, а местами до эпохи

Антонинов, существовало в городах финикийское городское устройство, да и сам

Карфаген был восстановлен Цезарем, кажется, как финикийский город, пмевшпй

значительный цроцент туземного населения п управлявшийся первоначально суффе-

Переходя теперь к рассмотрению пунического госуДарственного устройства,

наметим, что единодушный голос древности оставил нам более илџ менее одо-

брительнне свидетельства о карфагенской конституции. Поливий сравнивает ее

с лакедемонской и римской и говорит, что первоначально она была превосходна и

лишь Ко времени II Пунической войны обнаружился упадок, объясняемый естествен-

ным ходом жизни государственного организма. Неудача карфагенян обусловлена

тем, что их государство отцветало, в то время как Рим переживал лучшую пору своей

жизни; н последнем высптпм авторитетом пользовался сенат, в Карфагене — уже

чернь. Эратосфен выделяет карфагенян п рт.млян в особую группу, как варваров,

имеющих достойные удивления государственные формы. Аристотель, помещая обо-

зрение карфагенского строя в свою Политшку, как бы не различает его от греческпх

политий. Его изложение —

наш гувный источник, к сожалению, слишком недо-

статочный, так как он дает лишь самые общие сведения, в пёсьма незначительной

степени восполняемые литературными и археологическими данными.

Аристотель помещает карфагенский строй в одну рубрику с лакедемонским и

критским, указывая на устойчивость его, на отсутт•твие крупных междоусобий, на

невозможность появления тираннов. Эфорату оп уподобляет коллегию 104, которые,

однако, выбираются из .ллтц благородного происхождения, царям и герусии — карфа-

генских «царей» «геронтов», причем Первые принадлежат не к определенному, а

к выдающемуся роду. Цари геронты, н случае разногласия, выносят дело на решение

народа, который может обсуждать его по существу, и слово предоставляет•ся каж-

дому. Важная коллегия Пяти — «пентархпя» —

избирает сонет 104. Магастраты

не получают жалования, избираются не по жребию, не только по происхождению,

но и по имущественному цензу (особенно цари и полководцы), причем имеют место

и покупка, и взятка. Наконец, дозволяется совместительство. Итак, Карфаген-

ское государство Представдяется аристократической республикой с олигархическим

плутократическим оттенком. Возможность народных волненпй предотвращается

тем, что народу дают возможность разбогатеть, высылая периодически известную

часть его н подвластные города.

Таким образом, карфагенская конституция привлекается Арпетотелом на ряду

с Другими для сравнительного обозрения; изложение имеет в виду читателя, ана-

Комого с ней более близко, может быть, по другому труду автора, специально ей

посвященному, до нас не дошедшему. Кроме того, греческий философ говорит о совре-

менном ему Карфагене IV века; несомненно, что устройство отого государства имело

свою историю, и мы из неоднократных упоминаний у авторов действительно внаем

о переменах в его строе. Поэтому вопрос о карфагенской конституции принадлежит

к темным, и до сих пор еще нельзя считать вполне выясненными даже основные

его пункты. Напр., вопрос о царской власти. Некоторые ученые (напр., Белох) на-

стаивают, что до конца lV в. в Карфагене цари быјш пожизненны; они даже рекон-

струируют две династии их — Магона и Аннона Великого, а начало избратгиндвух-

годичных царей•суффетов ставят в связь с попыткой (в 308 г.) Бомилькара произвести

государственный переворот п ввести тиранншо. Другие, особенно Винилер, отрицают,

на основании обще-семмтических представлений, самую возможность существования

когда-либо царской власти у карфагенян, которые не нашли в Африке богов п не могли

получить от них царя, почему все время считали себя зависимыми от богов азиат-

ской Финикии. Это остроумное объяснение нам представляется искусственным: ведь

надо доказать, что Тиряне д сидоннне нашли готовые культы, а не пришли к ним

путем развития древне-семитической религии. Конечно, нас умиляет трогательная

pietas Карфагена к Тиру. Великая держана как будто во все время своего существова-

признаег сыновнюю связь зависимость от города, который сам, хотя и доблестно,

но не всегда счастливо отстаивал свою собственную самостоятельность. Карфаген

не находил, повидимому, неосновательными притязания владык Тира, будь они

персы или Хлежсандр, на верховенство и в пуническом мире, поскольку, конечно, ати

притязания были теоретическими. Но едва ли все это влияло на государственный

строй Карфагена; дело шло, вероятно, не дальше заимствования из Тира терми-

нов: шофет — судья в широком смысле (и в Тире одно время правили «судьи», Как

и в Израиле), раб —

сб. «вельможа», «геронт» — для членов сената и т. п. Во всяком

е„луае, для римлян III в. карфагенские «цари» или suffetes являются аналогичными

консулам или преторам (Му. 30,7, 5, Just. 31,2, б, FeSt., s. у. и др.). Возможно, что

греки и отчасти римляне называли их царями по аналогии с финикийскими, а также по-

тому, что в Карфагене широко практикоцалось переизбрание, благодаря чему нередко

годичность была фиктивной, а монополии славных фамилий (напр., Матонидов Для

У в., Баркидов для ПТ в.) сообщали даже некоторую видимость наследственности.

Как и в городах азиатской Финикии, в Карфагене высшим правительственным

учреждением был совет старейшин (рабов), который греки называют герусией, син-