36

го германскаго философа. Въ литературномъ за“-

тимъ, что буквальный переводъ цћаыхъ страницъ Канта дм-

ствуеть довольно утомительно на читателя. Отъ таланта г.

Соловьева, вмеЬсто этого сдишкомъ простаго щЈема, можно

было бы ожидать боле живаго и сжатаго очерка. Огноси-

тельно же т%хъ которыя г. Соловьевъ джаетъ

противь Канта о нравственномъ законЖ нельзя не оста-

новитьсн на одномъ, весьма существенномъ, кь которому мы от-

части уже приготовлены предъидущимъ, но которое еще

раскрываетъ намъ точку зрття г. Соловьева.

Разбирая три формулы нравственнаго закона, выведенныя

Кантомъ, 1) Ойствуй лишь по тому пра-

виду, посредствомъ котораго ты можешь вмЖ:тФ.

съ хотгћть, чтобы оно стадо всеобщим ъ зако-

номъ; 2) npeNl\IcaHie: диствуй такъ, чтобы чело вгВ-

чество, какъ въ твоемъ дио, такъ и въ дицгВ др;у-

гаго, всегда упротреблялось тобою какъ 10ль, и

никогда какъ тоЛько средство, и 3) идею воли каж-

даго разумнаго существа, какъ всеобщей законо-

дательной воли, и проистекающее отсюда царство ц'в-

пей, г. Содовьевъ, соглашаясь вообще съ выводами Кан-

та, возражаетъ проттвъ ихъ одними разум-

ными существами. По его это про-

истекаетъ только изъ односторонннго Канта

и лишено всякихъ объективныхъ Ибо, говорить

г. Соловьевъ, на какомъ можемъ мы раздКить су-

щества на разумно-свободныя и на лишенныя этой способности?

Если мы взгшшемъ на нихъ съ эмпирической точки зрт;тя,

то вств безъ кань закону естествен-

ной необходимости, который устраняетъ объ обязан-

ности, а сдыоватиьно и нравственность. Если же посмотрМь

на нихъ съ другой точки то всл они одинаково суть

не толко явленЈя, но и вещи сами по сел, иии нумены; они