36
го германскаго философа. Въ литературномъ за“-
тимъ, что буквальный переводъ цћаыхъ страницъ Канта дм-
ствуеть довольно утомительно на читателя. Отъ таланта г.
Соловьева, вмеЬсто этого сдишкомъ простаго щЈема, можно
было бы ожидать боле живаго и сжатаго очерка. Огноси-
тельно же т%хъ которыя г. Соловьевъ джаетъ
противь Канта о нравственномъ законЖ нельзя не оста-
новитьсн на одномъ, весьма существенномъ, кь которому мы от-
части уже приготовлены предъидущимъ, но которое еще
раскрываетъ намъ точку зрття г. Соловьева.
Разбирая три формулы нравственнаго закона, выведенныя
Кантомъ, 1) Ойствуй лишь по тому пра-
виду, посредствомъ котораго ты можешь вмЖ:тФ.
съ хотгћть, чтобы оно стадо всеобщим ъ зако-
номъ; 2) npeNl\IcaHie: диствуй такъ, чтобы чело вгВ-
чество, какъ въ твоемъ дио, такъ и въ дицгВ др;у-
гаго, всегда упротреблялось тобою какъ 10ль, и
никогда какъ тоЛько средство, и 3) идею воли каж-
даго разумнаго существа, какъ всеобщей законо-
дательной воли, и проистекающее отсюда царство ц'в-
пей, г. Содовьевъ, соглашаясь вообще съ выводами Кан-
та, возражаетъ проттвъ ихъ одними разум-
ными существами. По его это про-
истекаетъ только изъ односторонннго Канта
и лишено всякихъ объективныхъ Ибо, говорить
г. Соловьевъ, на какомъ можемъ мы раздКить су-
щества на разумно-свободныя и на лишенныя этой способности?
Если мы взгшшемъ на нихъ съ эмпирической точки зрт;тя,
то вств безъ кань закону естествен-
ной необходимости, который устраняетъ объ обязан-
ности, а сдыоватиьно и нравственность. Если же посмотрМь
на нихъ съ другой точки то всл они одинаково суть
не толко явленЈя, но и вещи сами по сел, иии нумены; они