94

ному человгвку , который, въ силу своего нравственнаго достоинства

им«етт, право на матертьныя блага и употребить

и.хъ на пользу друмхъ.—Куда деВвиас,ь связь между трудомъ

и богатствомъ?

Можетъ однако случиться, что и я буду сочтен•ь за доброд•Г,-

тельнаго чиовгћка, и нормальное общество согласится оставить

мкк плоды моего труда. Но у меня есть джи; и хочу ихъ

обезпечить, остамтгь имъ свое, трудомъ Д'В.лой жизни нажитое

нгвтъ, опять говорить нормальное общество:

у другато отца есть боле добродећтиьные д•кти, которые ио

этому самому, им'Ьють большее право на твое

Какой же выдетъ результатъ въ такого порядка вещей, въ

которомъ самая простая, очевидная, естественная справедливость

уничтожается во имя какой то воображаемой справедливости,

служащей началу дюбви? Тоть, что я не стану работать, а

буду стараться разными доброхвтеляии заслужить милость

нормальнато общества. Добродгвтель перестанетъ быть безкорыет.

нымъ челов•вческой души; она с.п»лается са.мыуъ

вынымъ расчетомъ, единственнымъ средством•ь для H0JIY'1eHiH

денегъ. Добродимьные люди будутъ обирать трудящихся, (если

только останутся глупцы, которые согласятся работать при

такихъ и пользуясь плодами чужаго труда, будутъ

знаменовать себя подвигами любви и

Но стоить ли cepi03H0 опровергать TaRi}f, можно сказать,

Г.. Соловьевъ, очевидно весьма мало зна

комый съ общественными науками, повидимому не подозрф,ваетъ,

что его TeopiH прямо ведетъ кь труда, собствен-

ности, нас.тКдства, слеКдоватвльно и семейства, однимъ словомъ,

кь зсћхъ основъ гражданскаго общества,

гарант(й личной свободы, и кь самой неслыханной

которая когда либо существовала. Любовь есть, безъ-

высокое и святое начало, но она остается такимъ,

только пока она свободнш•, ени же любовь становится вн«ш-