— 259 —

своего доходить только въ челов±ческомъ то

не видно, какимъ образомъ можно изб'Ьжать того вывода,

что челов±къ въ самъ себя познаетъ какъ абсолют-

наго Духа; здгЬсь онъ сознаетъ себя не въ отношенЈи только

кь Нему, какъ кь Существу отд±льному, но сознаетъ себя

самого какъ 6bITie съ Нимъ вполнгЬ тождественное. Панте-

измъ абсолютнаго процесса превращается такимъ образомъ

въ атеизмъ челов'ђка. Отсюда прямой и на дгЬ-

лтЬ осуществившјйся переходъ кь Фейербаху. Если абсолют-

ное приходить кь своему тојљко въ человы,

н его не имТетъ ни ни личности, то чело-

вгЬкъ, одинъ и единственно, и есть самое это абсолютное.

Если же Гегель говорить еще о какой-то высшей, чистой

иде± абсолютнаго, возвышающейся падь MipoMb и челов±комъ,

то это не бо.тЬе, какъ пустая философская

разумъ человгЬка не можетъ выйти изъ своего собственнаго

существа, чтобы познать такое, выше его • лежащее, абсо-

лютпое; для него абсолютное существуетъ только въ немъ

и сл±довательно чрезъ него. Вотъ Фейербаха!

2. Итакъ учете Гегеля о сущности и само по

себ'ђ и по т±мъ результатамъ, которые естественно выте-

каютъ изъ пего, мы въ правев назвать р±шительно антире-

Теперь мы должны обратить на ту

форму, въ которой, по его должно необходимо выра-

жаться религјозное эта форма, какъ мы вид±ли,

есть 3HaHie или мышлете въ обширномъ этого

слова .

Конечно, Гегелю нельзя не отдать справедливости въ томъ,

что онъ снова возвысилъ теоретическаго элемента

въ односторонне униженнаго со временъ Канта.

Съ тгЬхъ поръ, какъ полагав-

сущность въ разсудочномъ о БогЬ паль

подъ ударами „Критики чистаго разума, “ вся теоретическая

сторона для казалась какъ бы не суще-

ствующею; всякое 3HaHie о БоггЬ объявлено невозможнымъ;

опыты подобнаго въ BrbpoyqeHirI

казались или чистымъ или только символами

петеоретическихъ; мгЬС?0 3HaHiH заступила нравствен-

ность или чувство. Возвысить 3HaqeHie по