— 197 —

кь потрясти всего по поводу ограничен-

наго чина данныхъ 1), еще никто не превзошелъ

древнихъ, продолжаеть: «Отсюда то ycn0koeHie, которое испыты-

ваетъ чисто настроенная душа при древнихъ•, оттого-то

даже страстнаго волненјя и подавияющаго от-

низводнть кь душевному покою или возвышають до

мужества. Это вдыхающее силу c110E0itcTBie необходимо явля•

ется, когда обозрљ.и свои кь

пру и судьл. Лишь тогда, когда онъ останавливается тамъ,

или вневшнян сила, или его собственная страсть гро-

зитъ нарушить его лишь тогда происходить

и (verzweifelnder Missmuth). Такъ выго-

дно однако М'Всто, указанное ему въ ряду предметовъ, что

rapM0HiH и спокойстте немедленно во.зстановляются, какъ

скоро онъ завершишь круть явленЈй, представляемыхъ ему

въ серьезныя минуты разсчета съ судьбою (in

dies. АпдепЬ. einer ernsten Rtihrung)» я).

Успокоительное ]lMcTBie искусства условливается имен-

но твмъ, что оно идеально, что оно, связывая между собою

явленЈя, очищая и упрощая мысль, даетъ ея обзоръ, ея

c03HaHie прежде всего самому художнику, подобно тому, какъ

успокоительная сила слова есть caMcTBie представленЈя обра-

за. Представленје и идеалъ, разлагая волнующее человЊа

чувство, уничтожають власть послыннго, отодвигаютъ его

кь прошедшему. Необъективированное cocT0HHie души поко-

ряеть сел c03HaHie, объективированное въ словФ, или произ-

искусства—иокоряется ему, ложится в'ь ocH0Baaie

1) „ВсивШ гинь Пиндара, вс-якт хорь трагиковъ, виол ода

Гора:јя ироходятъ, но только съ pa3H006pa3ieMb, одинъ

и тотъ же кругъ. Везд± поэтъ взображаетъ возвышенность боговъ, могущество

судьбы, зависимость челов%ка, но съ т{иъ и Benqie его духа и мухе-

ство, которое даетъ ему возможность бороться съ судьбою и стать выше ел....

Не только во всемъ TBopeHia Гомера, но въ каждой отд%льной въ важ-

довь наки открыто и исно лежать вся жизнь. Душа рааоиъ,

легко и в±рно р%шаетъ, что мы есть и ч%къ мы мохеиъ быть, вакъ страдаеиъ

и наслаждаеиси, въ чеиъ правы и въ чеиъ ошибаеиси“ (Herm. и. Dor. 28—9).

2) Herm. и. Dor. 29.