186

ТУРАЕВ, история дрввнт) востоЕА

пуд Ей ство

187

с отталкивающим реализмом. В этом отношении Иезекииль пдет дальше всех проро-

кон, не признавая н прошлом ни одной светлой черты и клеймя всю историю Израиля

тем приговором, который другие пророки изрекли только относительно отступни-

честна после Езеким. Это 11 понятно в устах современника грозных событий ц гибели

государства. Вместе с тем индивидуальная этика Иезекииля, объясняя настоящее,

лава'„ла ответ и на вопросы о будущем. Позади — сплошное преступление, в настоя-

щем — гибель; что же дальше? «Покайтесь ц обратитесь от всех преступлений

своих, и нечестие не будет вам преткновением. Отвергните от себя все преступления

спои, чрез которые ны отпали, сделайте себе сердце новое, 11 дух новый, 11 зачем вам

умирать, дом Израилев?» (18, 30—31). Итак, покаяние и обращение может спасти,

несмотря па грехи отцов. И вот Иезекпиль, как духовшж, набрасывает краткий

катехизис (18, 5—9; 22, 7—12) нравственных требований: отказ от Идолопоклонства,

упорядочение супружеской жизни, уклонение от ростовщичества и лихоимства,

дела милосердия. «Пастыри» народа не радели о нем и не воспптыналп его в духе

этих постановлений, почему Иегова сам будет пастырем. Он спасет благочестивый

остаток (6, 8, 14, 22), будет для него святи:шщем в землях изгнания, вместо разру-

шенного храма (11, 16) соберет Израиля из расселения (34, 1,3), возвратит в землю

обетованную и восстановит как нацию под властью потомка Давида (34, 23); завет

будет восстановлен, и вся природа благословенна. Все окрестные народы: моав,

аммон, филистимляне, финикияне, египтяне, идумеи будут уничтожены за их вражду

к набранному народу; в атом отношении Иезекдмль начинает собой ряд неприми-

римых иудеев, отрицавших всякую возможность призвания и примирегшя язычни-

ков; здесь он совершенно порвал со своими предшественниками. Бывший священник

и свидетель погрома сказался в атом суровом проповедшже, снова вернувшемся

к представлениям о «дне господнем», как дне торжества Израиля. Иегова казнит

народы и возрождает Израиля для слаЈы своей, для того, чтобы все уразумели,

«что отт есть Иегова»; он совершает невозможное для человека-реформатора дело,

воёкрегпая целый народ, превратившмј\ся в поле, «полное костей человеческих»

(гл. 37), повелев своему служителю-пророку изречь на них пророческое слово.

Этого мало: «В последние годы» (38, 8) уже на возвращенный и помилованный Из-

раиль бог наведет полчища новых врагов, которых Иезекииль, при отсутствии

тогда ассириян и халдеев, приурочил к северу п сопоставил с известными в его

время арийскими, частью хеттскими племенами, под начальством «Гога». Они все

найдут себе позорную гибель «на горах Израилевых» (39, 4) — «и увидят народы

суд мой... и буд•уг знать дом Израилев,. что я бог их» (39, 21—22). Это было новым

представлением о язычниках, нападающих н последние времена на мессианское

царство; оно находится в связи с представлением об антихристе и последнем

суде.

Что касается самого мессианского царства, то Иезекииль посвятил его подроб-

ному описаншо последние девять глав сроей книги (40—48). Здесь он уже не пророк,

а скорее поллттик и социолог, и ату часть его книги, по справедливости, можно на-

звать одной из первых в истории политическиху Утопий. Представляя себя пере-

несеншым в землю Израилеву, он видит ангела, отмеривающего тростью участки

для храма 11 его частей, города и возвращенных; «слава господня» снова наполняет

святилище, пророк полутает откровение о законах, которым будет следовать воз-

вратценпый народ в церковной н гражданской жизни. Здесь прежде всего замечается

Полное игнорирование географических и исторических условий и господство теории.

Для торжества и удобства последней пророк отказывается от Заиорданья с его

этнографическими и культурными особенностями и математически делит Хана-

анскую землю, от Эмафа до «воды Пререкания» и Египетского потока, не считаясь

с прошлым, на центральную область для храма, столицы (имя ей «Иегова там»),

владения «Князя» (не царя) п духовенства, на участки 12 колен: 5 к тогу от центра

ц с,еверу. Кроме того, каждое колено представлено участком в столице. Таким

образом, вся страна как бы однообра•зная равнина, среди которой выдается храмовая

видимая отовсюду гора. Из-под порота храма течет река живой воды (гл. 47), превра-

щающая пустыню в плодородную область д деревьями, оздоровляющая местность

п Мертвое море, обильное рыбами; Плоды на окружающих ее деревьях будут ежеме-

сячно созревать, а листья служить для врачевашгя. Сам храм должен быть тщательно

отделен от окружающей местности, как святыня; описание всех его частей, утвари

и размеров дается с пунктуальнои точностью, рдвно как приводятся 11 самые мелоч-

ные предписания относительно культа. О первосвященнике совсем не упоминается —

он вероятно считался опаснымдлн теократии. Священствовать предоставлясчсн только

потомкам Садока, а не всем священшжам левииш,тм, как это допускало Р,торозакоште;

левитам (ато имя из пророков впервые встречается у Иезекиплн) вменяется в вину

их склонность к идолопоклонству, и им предоставлены лишь черные работы. Миряне

не допускаются даже во внешгшй двор. Вблизи храма и города отдельные участки

получают священники, левиты и «князь». Так как настоящий царь владетель всей

земли — Иегова, то князь сохраняет лтгтпь тень власти. Он выселен из Сиона, чтобы

не нарушать святости храма; ему дан особый ушасток, «чтобы впредь княвьн мои

не притесняли народа моего и остальную землю отдајги дому Израилеву 110 племенам

его» (45, 8). Таким образом, здесь впервые на почве Востока высказывается мысль,

что государь — Не помещик государства. Князь получает «приношенин от народа»,

и он употребляет их для потребностей культа, пользуясь сам некоторымлт преиму-

ществамп (напр., оц один из мирян может входить пред внешние восточные врата

святилища, всегда аапертые, «есть здесь хлеб пред Иеговой»); вход лишь через

притвор 11 чрез него уход (44, 1—4). Вся остальная земля делится (точно указываются

пределы) между коленами, в пределах которых каждая семья получает равный

надел, причем не обделяются «пришельцы». Таким путем пророк думал устранить

возможность социального неравенства, па которое жаловался, напр., Амос. Нечего

11 говорить, Что эти идеи были совершенно невыполнимы; о них можно бьшо мечтать

только в изгнании, с повышеаным национальным и религиозным чувством, с уверен-

ностыо в гибели окрестных народов.

И действительно, последующая исторпн не могла выполнить этой утопии; раз-

витие пошло несколько По иному пути, а существование разногласий между Иеаеки-

плем и Торой давало даже повод иудейскитм сомневаться н подлинности

его книги. Однако, тем не менее, его схема превращала израильский народ в рели-

гиозную общину; в атом отношении пророк по справедливости называется отцом

иудейства. Право на ато наименование дает ему то место, какое 011 отводит в своей

книге вопросам культа 11 ритуальным предписаниям. Понятная Под пером священ-

ника и изгнапшжа,' лишенного храма, «радости очей своих самого дорогого

для души своей» (24, 21), эта сторона его писания, конечно, действует иначе,

нежели высокие учения Исаии 11 Иеремии. Равно 11 представление о боге у Иезекиилн

иное — это одно олицетворенное величие и всемогущество, пред которым можно

только падать на липо свое, который действует чрез посредствующие существа (9, 10),

который карает и милует ради сланы своей, который ревнив к своему величию и тре-

бурт сложного культа. Таким образом, если предшествующие пророки были ступенями

к евангелию, то Иевекииль был кроме того первым Камнем к талмуду, а такнке к

богатой апокалиптической литературе, с которой сближает его .џитературная манера

характер его видении. Черпан обильно из запаса вавилонских образов, бывших

у него всегда пред глазами, он, однако, нидоизменмл 1rx под влиянием национальной

и индивидуальной склонности к чрезмерному и лишил первоначальной стройности.

Постоянные математические данные, а также склонность к излишним подробностям

ц запуганным аллегориям, несколько вредят литературной стороне его книги, не-

смотря на неоспоримое присутствие в ней таких величественных ц возвышенных

картин, как видение славы господней и видение костей, и таких поэтических мест,

как песнь о Тире. Конечно, нельзя забывать, что Иезекииль, действовавший в плену,