112

турм:в. иттрия ДРЕВНЕГО вссТ0кА

ВАвпјон И ХАММУРАПИ

113

дома. Илушахегяль получила. Илушахегаль созналась. Судьи, разобрав дело, на-

назали Илушахегаль иеродулу за то, что она отреклась от своей печати. А настоящий

документ, в действительности которого не может быть сомнон!лй, они заставили ее

выдать, а именно, чтобы впредь один сар дома, расположенный там-то (следуют

ттмепа соседей), как покупка Бел:птссуну, н;рицы Мардука, жены Аддилиблута, не

оспаривался Илушахегаль, ее детьмп, ее братьями и ее родом. Именем Мардука

и паря Аммидитаны. Пред судьями»... (Следуют подписи 8 судей, градоначальника,

секретаря, печати И.лушахегаль и суда).

Судебные фуггт:цшт пме:пт также градоначальнпкгт, но главе «старейших тт имени-

тых людей» города. Эти последние привлекались в тех случаях, когда требовалась

проверка на месте и экспертиза, когда дело могло быть решено только местными

людьми. Это собрание именитых граждан имело другие функции, кроме судебных:

пред ним заключались сделки, имевшие особенно важное значение, оно заведывало

городским имуществом. Компетенция «вавилонских судей» распространялась на вса

государство; они принимали жалобы апелляции, независимо от места жительства

просителей, опи толковала законы, их решения были обязательны для провинциаль-

ны_х судов. Конечно, все дела н последней инстанции могли восходить к царю, k0T0p1,1it

считал отправление правосудия одной из своих главных обязанностей. И кодекс

начинается с наказаний за преступление против суда —

за лжесвидетельство поло-

жена н уголовном процессе смертная казнь; судья, изменивший свое решение, при-

говариваетсн к штрафу, в 12 раз превышающему присужденную сумму, и навсегда

,лшпаетсн места.

Хаммурапи заключает свой кодекс следующим эпилогом:

«Правовые постановления, изданные премудрым царем Хаммурапи, водво“

рения в стране ттс,тпнного блага хорошего управления. Я Хаммурапи, царь не-

„сравненный. Черноголовыми, которых даровал мне Энли#ь и господство над которыми

поручил мне Мардук, я не пренебрегал, о них я не нерадел, н искал их благосостоя-

тмя. С могушм оружием, врученным мне Замамой Инниной, с премудростью,

дарованной мне Эа, с разумом, которым наделил меня Мардук, я истребил врагов на

севере (вверху) и юге (внизу), прекратил раздоры, устроил стране благосостояние,

лал людям в безопасных местах, охранял их от нарушителей спокойствия. Ве-

ликие боги призвали меня: я благодетельный пастырь, жезл мой — жезл правости;

моя благая сень простерта над моим градом. На моем лоне лелею я жителей елтмира

и Аккада; помощью моего бога-покровитејгя его братьев они успокоены в мире;

моя премудрость пх покрывает. Чтобы сильный не обижал! слабого, чтобы обезо•

пасить вдов п сирот, начертал я в Вавилоне, граде, главу которого вознесли Ану

11 Энлпль, в Эсагиле, храме, основания которого непоколебимы, как земля небо,

чтобы творить суд земле, издавать решения земле, и удовлетворять утесненного,

мои драгоценные Иова на моем памятнике и поместил их у моего изображения,

как царя правды. Я — царь могучий среди царей. Мои слова изрядны, моя премуд-

рогугь несравнима. По повелению Шамаша, великого судьи неба и земли, да воссияет

моя правда стране; по воле Мардука, моего владыки, да не будет того, кто бы уда-

лил мой памятник. В Эсагиле, которую я тоб:по, мое имя должно помниться вечно

во благо. Утесненный должен подойти к моему изображению, как царя правды,

прочесть надпись, внять моим драгоценным словам, и мой памятник должен выяс-

нить ему его дело; он должен найти свое право, его сердце должно радоваться, говоря:

(Хаммурапи — ото воистину владыка, отец для подданных, покорный словам Мар-

лука, своего господина, добившийся победы Мардука на севере и юге, увеселяющий

сердце Мардука, своего владыки, навеки создавший благосостояние народа п порядок

страны». Прочитав надпись, он должен помолиться за меня Мардуку, моему владыке,

и Зарпанпт, моей госпоже, от всего сердца. Тогда его боги, боги-покровители и боги,

вступаютие в Эсагплу, да одобрят его помышления ежедневно пред Мардуком и Зар-

ланит. Во веки веков, навсегда, царь, который будет в стране, должен соблюдать

слова, начертанные на моем камне. Закон страны, который я дал, решения, которые

я предписываю, он не должен изменять, не должен удалять моего памятника. Если

этот государь премудр и может держать страну в порядке, он должен еоблкјдать слова,

сообразно им доджен он управлять черноголовыми,

начертанные на памятнике. „

судить их, давать им решения, истреблять в стране злодеев и преступников, созда-

вать своему народу благосостояние. Я — Хаммурапи, царь правды, которому Шаматп

дал правосудие. Моп слова изрядны, мои дела несравнимы, возвышенны... они — об-

разец для мудрого, чтобы достигнуть славы». Далее следуют длинные призыванин бла-

гословения сонма богов на хранителей законов и проклятия на тех, Кто осмелится

разрупшть пли присвоить себе памятник...

Несмотря на этот сонм богов и на благочестивый тон всей приштскп, несмотря

на то, что весь свод выдается за откровение Шаматпа: несмотря, наконец, на то, что

в затруднительных случаях дело решает клятва «пред богом) (по документам, глав-

ным образом, пред Шамашем или Мардуком),

— всс•таки законы не стоят на теокра-

тической основе, чужды религиозного и морализирующего элемента, и с этой стороны

отличаются от других восточных кодексов, не различающих права от обычая и нрав-

ственности. Кодексу чуждо понятие преступления, как греха, отпадения от бога,

нарушения его воли; его законы пе знают страха божия, не выводят всего права из

любви к богу и ближнему, отш рассматривают проступки исключительно с точки зре-

нил материального вреда для личности опасности для государства общества.

В атом отношении вавилонский свод законов резко отличается от законодательства

Моисея с его ярко выраженным религиозным чувством. Это, впрочем, вполне понятно,

если мы вспомним, что еврейский закон Мы имеем в том виде, в каком он был внесен

в священную книгу, тогда как вавилонские законы дошли до нас на современном офи-

циальном памятнике, в точных выражениях. Кроме того, в Моисеевом „законодатель-

стве видное место отведено сакральному праву, которое на столбе ' Хаммурапи опу-

щено, так как законодатель имел в виду лишь потребности гражданского населения,

а не храмов. Но, будут цо духу далеки от Синап, законы Хаммурапи сходятся

с Моисеевыми в группировке, во фразеологии, во многих частностях, особенно в прин-

ципе наказаний за увечья, за кровосмешение, в постановлениях против имуществен-

ного вреда и т. п. Наибольшее количество аналогий приходится на так наз. книгу

Завета (Исх. 21—23) и отчасти на Второзаконие; в первой законы редактированы

в той же казуистической форме. В некоторых случаях мяне Хаммурапи (напр.,

в положении женщины, отношенщях детей к родителям), в других — еврейский ко-

декс, не знающий многих варварских наказаний, относящийся человечнее к рабам

и слабым и отменивший для многттх преступлений (напр., за простую кражу) смертную

казнь. Многие постановления Хаммурапи не имеют сОответствий в библии, и это

те, •которые имели место только в обширном торговом и промышленном государстве,

обладавшем представителями различных профессий. Некоторые совпадения биб-

лип п вавилонского законодательства можно объяснить своего рода рецепцией ва-

вилонского права еще н глубокой древности в Палестине, в то время, когда она вхо-

дила в зону влияния империи Хаммурапи. Семейные отношения еврейских патриар-

хов — наилнший комментарий к законам Хаммурапи. Можно сказать, что и Авраам,

и Иаков, и Лаван жилп по вавилонскому праву. Это не только видно из своеобраз-

ной, как бы чисто вавилонской полигамии, но, напр., из спора Лавана с Иаковом,

в слушае истребления скота хищными зверями убыток терпит владелец и т. п. Но вообще

вавилонское законодательство носит черты жизни, необыкновенно далеко ушедшей

вперед в своем развитии; во многих случаях оно производит впечатление нового вре-

мени, и вавилонская культура отразилась в нем в чертах, указывающих на близость

к нашей, некоторые правовые тонкости потом были повторены только в Риме, в эпоху

Антонинов. Между тем, израильские законы указывают на более примитивные усло-

вия, и это обстоятельство лишает возможности серьезно говорить об их заимствова-

ним. [О более сложных правовых отношениях, нежели законодательство Моисея,

8 Тураев. История Востка— 1030