140

ТУРАЕВ. история ДРЕВНЕГО востокА

ВАВИЛОНСКАЯ РЕЛИГИЯ П КУЛЬТУРА

141

Но жрепы действовали не одними заговорами и магическими обрядами и не только

врачевали людей от телесных болезней. Великое преимущество вавилонской рели-

гии заключается н том, что в ней рано получило развитие представление о грехе, как

лежащей в самом человеке причине его бедствий, в отличие от внешних причин:

дурного глаза, колдовства, демонов и т. п. Сначала это представление было грубо;

грехом считалось нарушение этикета по отношению к богам, т. е. погрешности и не-

исправности ритуального характера (напр., уклонение от жертвоприношения пли

несоблюдение обрядности но всех ее, даже мелочных, подробностях, календарных

предписаний и т. п.), по мало-по-малу атический характер божества света обусловил

расширение понятия греха на преступления морального характера: они оскорбляли

божество, стоящее на страже правды и справедливости. Грешник прогневляет бога,

удаляет от себя «своего бога», т. е. доброго гения, лишаетТ,я его помощи, навлекает

на себя всякие болезни п беды. Он должен умилостивить божество, должен добиться

того, чтобы Грех «изгладился», лежащая на нем опала была синта

— «сердце бога

успокоилось». Для этого также необходимо посредничество жреца, особенно, если

грешником чувствует себя сам царь. Жрец употребляет как внешние очистительные

средства: воду, огонь (факелы), каждения, елей, так и молитву. Он омывает, окро-

плдет своего пациента освященной специально для этой цели водой, а может быть;

и жертвенной кровью, припосит очистительную жертву, сопровождаемую длинными

церемониями; кающийся должен рвать на себе одежды или одеться в траур и бить

себя в грудь. Жрец читает молитву, а также своего рода исповедь, которая носит

также название заклинания. Приведем пример молитеы за больного царя:

(Владыка послал меня, великий Эа. Вонми его повелению, исполни его решение:

Ты ведешь по своему пути черноголовых. Дай ему свет здравия, да будет он избавлен

от страданий. Да будет определено отпущепие грехов человеку, сыну своего бога.

Его коста об•ьяты недугом, он посещен тяжелою болезнью. Шамаш, услыши молитву

мою, прими его жертву, его возлияние и верни к нему его бога. Да будет по твоему

повелению его вина изглажена, его грех отъят. Дай царю жизнь. Во все время жизни

своей будет он воспевать величие твое; отот царь будег служить тебе, и я, прогонитель

волхвования, всегда буду служить тебе. Взываю к тебе, Шамаш... Ты уничтожаешь

злых, разрешаешь колдовство, приметы и дурные предзнаменования, гнетущие

тяжелые сны. Ты сокрушаешь узы злых, разрушающих людей и страну. У тебя не

находят аащиты колдуны и волхвы... Восстань, Шамат, светило великих богов,

да буду я силен против волхвования. Бог, создавший меня, да будет на моей стороне,

чтобы очистить мои уста и направлять мои руки. Управь, Шамаш, светило вселенной,

суди».

Исповедт,-заклинание так:

«Заклинаю я вас, великие боги, владыки спасения ради (имя рек), бог которого

(имя рек), который болен, несчастен, печален, удручен. Он оскорбил своего бога,

свою богиню». Дальше идет перечень грехов, какие только можно припомнить:

«Сказал ли он отказ вместо утверждения, утверждение вместо отказа?.. Не говорил ли

он дурного? Не позволил ли он говорить неправды?.. Не утеснил ли слабого? Не по-

ссорил ли он отца с сыном, сына с отцом? матери с дочерью, дочери с матерью?.. Мо-

жет быть, он не освободил пленника, не разрешил связанного, не дал уанпку увидать

света? Не согрешил ли он Против бога, не преступил ли против богини? Не грешен ли

он против предка, не враждует ли со старшими братьями? Не был ли он непочти-

телен против отца 11 матери, против старшей сестры?.. Не обвешивал ли он, не обсчи-

тынал фальшивыми деньгами? Не л1тшал ли он законного сына наследства и не

давал ли его незаконному? Не проводил ли он неверной границы и не отказывался

ли проводить правильную? Не вступал ли он в дом ближнего своего, не приближался

ли к жене ближнего своего, не проливал ли крови б:шжнего своего, не похищал ли

платья ближнего своего?.. Не восставал ли он против начальства? Не был ли он чес-

тен языком, а сердцем лжив; не говорил ли устами: «да», а сердцем: «нет»? Не ста-

рался ли он во имя замышленной несправедливости преследовать и отвергать, уни-

чтожать и губить правого, употреблять насилие, грабить, злодействовать?.. Не

ли он нечистому, не наставлял ли зазорному? Не следовал ли он по стопам злодея

не преступал ли границ правды? Не занимался ли он нечистыми делами — волшеб-

ством п колдовством? Не случилось ли с ним все ато из-за всего того, чем он прогне-

вал своего бога и свою богиню? Может быть, он говорил устами и сердцем, но не испол-

нял? Монке•г быть, оскорбил имя божие даром, который он посвятил, обещал, но удер-

жал? Да будет он разрешен, из-за чего бы он ни находился под гневом... Да будет на

него разрешение, о Шамаш, судья. Разреши его, Шамаш, владыка горних и доль-

них, вождь богов, царь стран. Твоими устами да изречется суд. Разреши ты, жрец

среди богов, Мардук милосердный...» (Идут подобные же обращения ко всем богам).

Подобных текстов дошло несколько, ц они своей возвышенностью производят на

над благоприятное впечатление. Но еще более высоки произведения покаянной ли-

рини вавилонян: они влагаются частью в уста самого кающегося, частью н уста жреца,

который за него молится, частью их обоих, причем жрец произносит самый текст,

а молящиеся — рефротты. Вот один из атих текстов, которые в науке принято назы-

вать «иокаянными псалмами».

«Мой прогневанный бог, да успокоится сердце твое. Моя разгневанная богиня,

будь милосердна ко мне. Боже, кто знает обитель твою? Твою великолепную обитель,

твое жилище я никогда не увижу. Я скорблю, прости меня. Обрати ко мне лицо твое,

которое ты отвратил. Обрати ко мне лицо твое с высоты небесной, с твоего священного

жилища, и укрепи меня. Пусть уста твои ответят мне то, что для меня хорошо, да

преуспеваю я. Твоими чистыми устами изреки, чтобы я преуспевал; проведи меня

невредимым чрез волнение. К тебе взываю я: установи для меня судьбы, продли дни

мои, даруй Мне жизнь».

В вавилонской литературе, так глубоко и неоднократно занимавшейся проблемой

смерти, сохранились замечательные памятники душевной муки над другим общече-

о невинном страдальце. Одно из длинных произведений,

ловеческим вопросом —

обнимающих целую серию клинописных табличек в библиотеке Ассурбанипала

[и в библиотеке ассурского храма], но идущее из древности, содержит рассказанную

в первом лице историю страдающего человека и напоминает по тону п сюжету книгу

Иова. Князь, «житель Ниплура» Таби-утул-Энлиль, нзывае•г:

«...Я уподобился рабу. Яростный вырыл для меня яму... Пошли мне избавителя;

на мой вопль открой для врага яму. День —

вздохи, ночь — слезы, месяц — вопли,

год—скорбь. Я дошел до конца жизни. Куда ни обращусь—бедствие. Напасти уве-

личились, благоденствия не нЈхожу. Я взывал к моему богу, но он не явил мне

своего лица; молился моей богине, но она не подняла своей головы; жрец «бару» не

предсказал будущего, ж [;еп «шакну» не добился моего оправдания при возлиянии,

к жрецу «закнку» (некроманту) пошел я, но он не дал мне услышать ответа; жрец

«ашипу» не разрешил моих уз путем волхвования. Как превратно все на свете! Ози-

раюсь я назад за мною бедствие, нан будто я не принес моему богу жертвенного

возлияния не подумал о богине При жертвенной трапезе, не склонил своего лица

и не доказал своего смирения, удержал в устах мольбу и молитву, не почтил дня бога,

пренебрегал праздником (?), был небрежен к богам, не внимал их изречениям, не

учил свой народ страху божьему богопочитанило... небрежно произносил ттмя не-

дикого бога. Между тем, я всегда думал о мольбе и молитве, молитва была моим пра-

вилом, жертва — моим законом, день богослужения — радость сердца моего, день

почитания богини — мои прибыль и богатство. Почтение царя было моей радостью;

приятное ему было для меня прекрасно. Н учил свою страну чтить имя божие, про-

сланлять имя богини наставлял я мой народ. Почтение к царю я ставил высоко и

ушл народ уважению пред дворцом. О, если бы я был уверен, что это угодно богу!

Ибо что самому человеку кажется благоприятным, перед богом бывает мерзостью,

а что для его сердца незначительно, находит у бога милость. Кто может понять со-